— Ты разберешься, — успокоил его кази, прибавив негромко: — Аббекру доверяй. Все детали дела — у него, и он укажет тебе, с чего начать и как сноситься с нами. Он человек стоящий. Пусть тебя не смущает его сытое лицо. Он — курд, Он будет дожидаться тебя в Мехабаде. Ты знаешь там Хамида?
Мак-Грегор кивнул и, пожав руку кази, вышел на дорогу к Затко, звавшему его садиться в джип.
— Едем не мешкая за ханум, — сказал Затко, — а оттуда двинем в Мехабад.
Поместясь на переднем сиденье, Мак-Грегор в изнеможении уснул, прежде чем поднялись к Синджану. Проснулся он оттого, что Затко соскочил на землю в своих ковровых шлепанцах и закричал:
— Бадр! Бадр!
Ответа не последовало, деревенская пустая, тлеющая улица молчала.
— Куда они там провалились? — сказал Затко и сердито закричал опять: — Бадр!
Мак-Грегор вошел в каменную хибарку Дусы, ожидая найти там спящую Кэти. Но когда он зажег фонарь, то увидел, что койка пуста, а спальный мешок и рюкзак валяются на полу.
— Где же они? — тревожно спросил Мак-Грегор вошедшего Затко.
— Не знаю, — ответил Затко; они вышли, и по темной опустелой деревне, где еще стояла гарь пожарища, стало разноситься: — Бадр, куда ты к дьяволу девался?
К ногам Затко сунулась собака, с надеждой принюхиваясь. Он пинком отшвырнул ее прочь, и она убежала в темные проулки.
— Так что же тут произошло? Ясно, что дело неладно...
— Бадр, надо думать, уехал в джипе с минометами. Но вот насчет ханум не знаю, — отозвался Затко.
— Тогда надо искать по деревне, — сказал Мак-Грегор и снял фонарь с гвоздя, приглядываясь украдкой, со страхом, нет ли на койке или на полу кровавых пятен.
— Ради бога, не думай ничего такого, — сказал Затко.
— Позволь тебе напомнить, что в меня самого ночью стреляли.
— Это так, но...
— И притом, — продолжал мрачно Мак-Грегор, — курды славятся похищениями и убийствами.
— Гони от себя эти мысли, — сказал Затко. — Такого быть не может. Да я бы своими руками убил всякого, виновного в таком.
Но Мак-Грегор уловил в голосе Затко тревогу под стать его собственной. И, обходя в темноте деревню, зовя Кэти и слыша, как эхо отдается от белесо залитых луною гор, Мак-Грегор знал уже, что Кэти здесь нет.
Глава шестая
Положив рюкзак в джип, они спустились в долину, к кази.
— Это какое-то недоразумение, — сказал кази. — Ни один курд не причинит ей зла. Прошу тебя, не тревожься.
— К сожалению, у меня нет твоей веры в способность курдов к самообузданию, — возразил Мак-Грегор. — Так что приходится тревожиться. Напрасно я оставил ее там.
Он знал, что курду оскорбительно слышать такие слова от чужестранца, но знал и то, что кази простит ему их, как простил ему Затко. Поговорив с курдами, сидевшими в грузовике, кази послал еще за людьми и, отведя в сторону, опросил их. Затем сказал Мак-Грегору:
— Мохамед говорит, она уехала с молодым Дубас-ханом.
— Кто он такой?
— Младший сын ильхана.
— Ты его знаешь, Затко? — спросил Мак-Грегор, садясь в джип.
— Еще бы. Дубас, по прозвищу Кукла. Коварством не уступит старому ильхану.
— А знаешь ты, где его искать сейчас? Куда ехать?
— Кази! — переадресовал Затко вопрос.
— Мохамед говорит, ее увезли, наверно, в селение Каста. Оно на землях ильхана — там их сторожевая застава.
— Но для чего им увозить ее?
— Не знаю, — признался кази удрученно. — Курды иногда творят глупости. Нежданные-негаданные глупости. Я думаю, Дубас повиновался приказу отца. Однако вам немедленно нужно ехать на поиски.
Мак-Грегор сказал на прощанье кази, что увидится с Аббекром в Мехабаде. И пока подымались в гору, выезжали на дорогу к деревне, Мак-Грегор бросал Затко вопрос за вопросом: «Далеко Каста?», «Сколько туда езды?..»
— Каста в восьми часах езды отсюда. Они опередили нас часа на два, если не больше. Но мы можем взять напрямик, турецкой стороной. Тогда мы их настигнем еще в пути.
Затко поставил в кузов канистру бензина, и они двинулись по ухабистой и грязной грунтовой дороге, идущей вдоль горной иранско-турецкой границы. Рассвет застал их медленно едущими в белом, удушливо-сыром горном тумане, картинно стелющемся по голым холмам.
— Развиднелось наконец, — крикнул Затко. — Теперь возьму напрямую с горы.
Свернув с дорожных выбоин, он послал машину под крутой мглистый уклон, срезая километровую петлю дороги. Спуск в долину сменился подъемом на противолежащий склон, но на полпути наверх два разрыва взметнули над головой у них скальные осколки, комья грязи. Дождем посыпалась сверху земля.
— Черт побери, это турецкий миномет ударил из речного русла, — крикнул Затко и затормозил.