— И удрал как заяц. Эх ты! Я была в школе на вечере, — кричит она. — У нас был весенний бал, неужто не сообразил?
— Мне и в голову не пришло, — облегченно вздыхает Подросток. — Честное слово.
— Можешь не волноваться, — поспешно добавляет она. — Весь вечер подпирала стенку.
— А я не волнуюсь.
— О, — улыбается Эстер, — выходит, ты изменился.
— Изменился, не изменился — я сам не пойму.
— Мудрый ответ. — Эстер с серьезным видом поджала губы. — Ты знаешь, что о нас думают эти умники взрослые? Наши наставники? Подростковый возраст, — нараспев говорит она, — период бурных изменений. Идет формирование личности — биологическое, физиологическое, этическое и еще бог знает какое! Духовный мир подростка загадочен и непостижим! На внешние раздражители в отличие от взрослых, которым на все наплевать, подросток реагирует болезненно! В суждениях он поспешен, в притязаниях неумерен, а действует как бог на душу положит, по настроению, безо всякой последовательности — вот так примерно рассуждает наш гениальный классный руководитель. Ну и пусть себе рассуждает на здоровье. А говорю я это к тому, что в свете вышеизложенного ты просто не мог не измениться. В свете вышеизложенного на тебя ни в чем нельзя положиться.
Подросток сияет.
— Зато на тебя, — говорит он, — можно было положиться всегда!
— Благодарю, — довольно кивает Эстер. — Это первый комплимент… за сегодня. Не думай, что я не ценю. Проглотила с превеликим удовольствием. Правда, он немножко сомнителен. — Она вздыхает. — Не догадываешься?
— Как сомнителен?
— Будто ты не заметил! — посмеивается Эстер. — Я сама на него напросилась.
Подросток тоже смеется.
— Ты нисколько не изменилась! — восклицает он радостно.
— Надеюсь. Кстати, спасибо: это был уже настоящий.
— Что-что?
— Комплимент настоящий. Вот тугодум-то! — качает она головой. — Ну, давай сюда велик, поеду, а то мать из меня отбивную сделает.
— Мать тебя пальцем не тронет, я же знаю. — Подросток отчаянно цепляется за велосипед.
— Она сделает из меня отбивную в переносном смысле. Люблю фигуральные выражения. Если ты отвык, — Эстер пожимает плечами, — ничего не поделаешь, придется привыкнуть опять, или…
— Или что?
Девчонка снова закидывает голову, что-то высматривая в голубом небе.
— Или мы больше не увидимся, вот что.
— Эстер!
Балансируя раскинутыми руками, она идет по бровке тротуара.
— Но это ведь не трагедия, Петер? — Девчонка подскакивает к Подростку и топает ногой: — А ну, отдавай мой драндулет! Мать отпустила меня на полчаса подышать свежим воздухом, а я вместо этого каталась как дура вокруг вашей мастерской…
— Эстер…
— Тоже мне, технари, звонка у ворот нет. Хотела проверить, помнишь ли ты еще наш условный сигнал…
— Эстер…
— Не могла же я просто так заявиться: здрасьте, мол, где тут Петер?
— Эстер, я в самом деле…
— И я в самом деле. Ну, мне пора.
Подросток вцепился в велосипед мертвой хваткой.
— Эстер, ну подожди… — упрашивает он ее.
Девчонка демонстративно вздыхает.
— Ну ладно, — говорит она с довольным видом, — можешь позвонить мне сегодня вечером, часов в семь. Хорошо?
— Хорошо, — бормочет благодарный Подросток. — Хорошо.
Эстер садится на велосипед и оставшиеся до дома сто метров едет почти вслепую: она то и дело оборачивается и машет Подростку.
Он стоит и тоже машет руками — беспорядочно, будто испорченный робот или сошедший с ума регулировщик.
Его обходит какая-то пожилая дама. Встретившись с ней глазами, Подросток вежливо здоровается. Та оглядывается по сторонам и неуверенно кивает. Про себя он смеется: Эстер уже несколько минут как закрыла за собой калитку, ей ничто не грозит. Пускай думает старушенция, что он свихнулся. Важно это? Не важно. Дама заметно прибавляет шагу и, дойдя до перекрестка, с любопытством оборачивается. Подросток растягивает рот до ушей и кланяется — дама в паническом бегстве скрывается за углом. А он, сунув руки в карманы, с довольным видом думает о том, что не обходил в этот день стороной центр городка, не прятался ни от кого и никого не боялся. Чтобы не привлекать внимания своей широкой улыбкой, он стискивает зубы и, насвистывая, идет домой. Напрямик.
Улицы городка облетает легкокрылый трудяга ветер. Выдувая из старых домов запах прели, он сгребает его воедино и, покрутив над крышами в дрожащем хрустальном воздухе, уносит, чтобы развеять где-то вдали.
Где, никому не известно. Пути вольного весеннего ветра неисповедимы. Он насвистывает, гудит и, даже в мирном расположении духа, беспрестанно закручивается вихрем и меняет направление, то задувая человеку в лицо, то вдруг атакуя сзади.