«Тебе полегче будет. Ходить не придется».
Что верно, то верно. За водой тащиться все же порядочно, побольше километра будет.
«Мужское это дело», — говорила я ему раньше, когда приходила с кувшином за спиной от реки. Правда, ущелье ближе, но вода в нем не всегда чистая, особенно когда дожди начинаются. Да и опасно — вода с гор потоками катится.
«А чем ты мастеру за колодец платить будешь?»
Но Хосе сделал все сам, своими руками. Вода была совсем неглубоко, потому травка и зеленела круглый год.
«Поросятам с водой раздолье. Летом от жары не подохнут».
Уж если про воду, кстати и о мыле. Чего-чего, а мыла самодельного из плодов хабонсильо — мыльного дерева — у меня вдосталь. Мыло что маис, без него не проживешь. Не только вши, но и перхоть от него пропадает. Волосы мягкие, шелковые становятся. Гребешок легко скользит по ним, не ломается.
Раньше, бывало, Хосе говорил:
«В воскресенье я помогу тебе натаскать воды из ущелья».
Так вот мы вместе и наполняли врытую у очага бочку. А теперь я одна справляюсь. Работа не тяжелая. Четыре раза перехватишь веревку — и ведро наверху. Десять ведер вытянешь, и хоть бы что. Одним словом, с водой нам повезло здорово.
«Ну вот, а ты еще не хотела, чтобы колодец был».
Да разве я не хотела?!
А вот и кларинеро опять черной стрелой пронесся по золотистому небу. «Пио-пио», — кричит. Значит, уже половина шестого. Звездочки на небе в это время гаснут, остаются только самые большие и круглые.
Пора уж и кофе ставить, совсем рассвело. Куры с насеста попрыгали. Разгуливают по двору, камушки и скорлупу поклевывают. Кудахчут — маисовые зернышки просят. У петушков зобы надуваются. Все ожило под солнечными лучами. Из дома доносятся голоса проснувшихся ребят. Это они тебя вспоминают, в это время ты всегда их будил, пошлепывая легонько…
Съедят они по маисовой лепешке, запьют кофе и в новых сомбреро, которые Хосе им на рождество подарил, отправятся, захватив мачете, на работу в поместье. Даже нашу песенку запоют: «С насеста курочка сошла, на работу нам пора».
Такая вот и есть жизнь наша. Другой не ведаем. Потому и говорят, что мы счастливые. Не знаю. Слово «счастье» слышала, а что это такое? Откуда мне знать? Иногда мы веселимся, правда, но это совсем другое дело.
Принимаюсь за поливку. Хожу с ведром по огороду, поливаю лимон, горошек, перец, фасоль. А вот и побег сапоте. Никто это дерево не сажал, видно, семечко случайно обронили.
Теперь поросят накормить пора. Поросята — наша копилка к рождеству, когда ребят приодеть надо. Поэтому всегда весь приплод и держим. Возни, конечно, с ними хватает, зато подработать можно. Особенно если дону Себастьяну, который на развилке живет, продать. Он тамали[4] со свининой делает.
«Упрямая ты, Лупе, поросята все кругом изроют, весь двор загадят…»
Хорошо еще, он не знает, что они в дом лезут, ларь с маисом взломать пытаются. Прожорливая скотина, что и говорить. Да ведь только на них и надеешься, когда придет день и попросят ребятишки рубашку или штаны праздничные купить. Отказать-то им не откажешь. На рождественской неделе все приодеваются. Каждый ждет подарка.
«Мое это дело. Я за ними хожу. А если туго приходится, так от этого никуда не денешься. Все равно ребятам что-нибудь да купить надо. Хотя бы свистульку глиняную».
И правда, покупаем мы им только свистульки. Дешевые они. А все равно сколько радости! Все рождество только и слышно: «фьють, фьють».
«Ну, дело твое, раз, по-твоему, без поросят не обойтись».
Это уж верно — дело мое. В ноябре по хорошей цене продать мясо можно. Часть выручки идет на игрушки. Другая — на книжки, тетрадки и карандаши тем, которые в школу пойдут. А старшим надо одежду купить, чтобы они как люди в воскресенье по улице пройти могли. Они уже тоже гордые, их в лохмотьях на улицу не выгонишь. Тем более, что они уже сами зарабатывают и все до последнего сентаво мне отдают.
Попозже, когда солнце выше поднимется, иной день я хожу на развилку за покупками. Всегда чего-то надо купить: то соли, то кофе, то гостинец какой вроде леденца, молока кокосового или пастилок. Ребята любят это, особенно когда усталые после работы приходят. Только маис нам покупать не надо. Своего на год хватает и даже остается несколько фунтов соседям на продажу.
От дома до развилки, наверное, с километр будет. Там у дона Себастьяна лавка. Он нам в долг дает, и цены у него поменьше, чем в городе. Хосе каждый месяц ездит в город, чтобы купить то, чего нет в лавке у дона Себастьяна: соду — маис варить, лекарство от живота какое. Одним словом, что нужно и что лучше привезти из города.