Как-то раз Игорь случайно услышал, как Милена ссорится с Виктором. Точнее, Вукич набрасывалась на Краснянского, обвиняя его в неверности, а он молчал, ничего не говоря в свое оправдание. Заметив Родионова, который намеренно уронил папку, чтобы привлечь к себе внимание, Милена прошипела что-то невнятное и, толкнув Краснянского в грудь, выскочила из каюты.
– Вбила себе в голову, что у меня параллельно роман с Паскаль, и ничего не хочет слушать, – вздохнув, поделился с Родионовым Краснянский.
– А на самом деле?
– Конечно, нет! Арлет липнет ко мне, но мне хватает Милены. Ну, ты сам знаешь, что за характер у этой Паскаль. Жду не дождусь, когда она переключится на кого-то другого, – поморщился Виктор.
– Чур, не на меня! – хохотнул Игорь.
– Да уж, – виновато отозвался Виктор. – Когда она липла к тебе, ей все сочувствовали. Теперь понимаю, что сочувствовать нужно было тебе.
– Знал бы, что она такая прилипала, попросил бы заменить ее кем-нибудь менее прилипчивым, – вздохнул Родионов. – Но после драки кулаками не машут – придется как-то уживаться с Арлет. Может, вам с Миленой стоит проконсультироваться с Вернер? С ней была договоренность, что она будет оказывать психологическую поддержку коллегам во время пребывания на станции.
– Неплохая идея, – согласился Краснянский. – Предложу Милене, когда она чуть успокоится – сейчас все равно не станет меня слушать. Хотя на самом деле, думаю, психологическая помощь куда нужнее госпоже Паскаль.
– Я поговорю о ней с Бертой, – пообещал Родионов.
Большую часть времени Вернер пропадала в своей лаборатории, внутри которой Родионову еще ни разу не довелось побывать. Не удалось и на этот раз: Берта встретила его у входа в свою «обитель», закрыв дверь на электронный ключ и двинувшись навстречу Игорю.
– Мне нужно с тобой обсудить один щекотливый вопрос, – сообщил Родионов психологу, когда они поравнялись. – Пройдем к тебе или ко мне?
– К тебе – только у тебя на станции есть не только спальня и лабораторная, но и кабинет, – ответила Вернер.
– Я хотел поговорить о Паскаль. Она мечется, вешается на Краснянского, Вукич ревнует. Боюсь, добром это не закончится, – обозначил тему разговора Родионов, когда они с Вернер оказались в его кабинете.
– Я давно заметила, что Арлет тяжело переживает недостаток мужского внимания и мучается от неудовлетворенности, – согласилась Вернер. – Думаю, она привыкла к тому, что мужчины бегают за ней, а не наоборот. Но, кажется, я знаю, как ей помочь.
– И как же? – заинтересовался Игорь.
– Я попрошу Дональда поухаживать за ней, – хитро улыбнулась Берта.
– А как же ты сама? – Игорь не стал скрывать удивления.
– Так я же буду знать, что он ухаживает за ней по моей просьбе, – улыбнулась Берта.
– Боюсь, одних только знаков внимания со стороны Дональда Арлет будет маловато, – вздохнул Родионов.
– Разумеется, но, думаю, Дональда хватит и на двоих, – подмигнула Родионову Вернер. – Я не жадная.
– Хочешь сказать, что не будешь ревновать Джонса, даже если он переспит с Арлет? – удивился Игорь.
– Нас с Дональдом связывает не любовь, а сексуальные отношения. Мы удовлетворяем друг дуга и не выносим друг другу мозги претензиями. Такой между нами уговор, – пояснила Вернер. – Уверена, что меня Джонс вниманием не обделит, даже если будет иногда заниматься сексом с другой женщиной. Мои интересы при этом не пострадают. Ревность – разрушающая эмоция, и ей нет места в моей жизни. Я и другим советую избавляться от нее. Жаль, не все следуют рекомендациям специалистов.
– А как насчет Милены и Виктора?
– Если они захотят обсудить со мной свои отношения – милости прошу, но для беседы с ними мне понадобится твой кабинет, – пожала плечами Берта. – Только, думаю, они обойдутся и без душеспасительных бесед, стоит только избавить их от Паскаль. И Виктор, и Милена производят впечатление цельных личностей.
– Если надо, я предоставлю свой кабинет, – согласился Родионов. – И в этот раз, и в другой, если возникнет необходимость. Обращайся!
– Договорились, – Берта протянула Игорю руку для пожатия.
Апрель 2125 года, станция «Ю-2»
Замысел Берты удался, и на какое-то время на станции воцарился мир. Однако тишина и спокойствие на борту длились чуть больше месяца. Причиной скандала стало исследование Вертер, цель и ход которого она ото всех держала в тайне.
Первой что-то неладное заметила Ландау. Она начала жаловаться на то, что за ней кто-то постоянно следит. Ева призналась, что смутное ощущение чьего-то присутствия в комнате, даже если она была в ней одна, стало посещать ее с первых же дней нахождения на борту станции. Сначала она списывала это на нервное перевозбуждение и связывала со своей идеей живых планет. Делиться своими подозрениями с кем-либо она опасалась: боялась, что ее сочтут сумасшедшей. Наконец, она не выдержала, и рассказала о своих подозрениях любовнику. Каково же было ее удивление, когда Арни признался, что испытывает схожие чувства.