На десерт я купила банановый торт с кремом. Я вытащила торт из поддона из фольги, переложила его на большую тарелку и водрузила свои шары на этот поддон.
– Необходимость – мать изобретательности, – сказала я Бобу.
Сунув форму в духовку, я почистила несколько картофелин и поставила их вариться. Потом открыла банку кукурузы и вывалила содержимое в миску, чтобы подогреть в микроволновке, когда придет время. Стряпня – не такое уж плохое занятие, подумала я. По сути, она здорово напоминала секс. Сначала идея не кажется столь уж соблазнительной, но когда войдешь во вкус...
Я накрыла стол на двоих, и тут как раз зазвонил телефон.
– Привет, детка, – сказал Рейнджер.
– И тебе привет. У меня новости. Машина, которая приезжала в тот вечер к Ганнибалу, принадлежит Терри Джилман. Я должна была ее узнать, когда она вылезала из машины, но я видела ее только сзади, да и не думала ее там увидеть.
– Скорее всего, передавала соболезнования от Вито.
– Не знала, что Вито и Рамос друзья.
– Вито и Александр сосуществуют.
– Еще одно, – продолжила я. – Утром я поехала за Ганнибалом, а он двинулся в Диль. – Я рассказала Рейнджеру о старике из «Таун-Кара» и оплеухе, а также о внешности третьего мужчины, которого приняла за Улисса Рамоса.
– Откуда ты знаешь, что это Улисс?
– Просто догадка. Он похож на Ганнибала, но худее.
Последовала пауза.
– Мне продолжать следить за их домом в городе? – спросила я.
– Посматривай время от времени. Я бы хотел знать, живет ли там кто.
– Тебе не показалось странным, что Рамос дал по морде сыну? – спросила я.
– Не знаю, – ответил Рейнджер. – В моей семье это было обычное дело.
Рейнджер отключился, а я стояла несколько минут неподвижно, соображая, не упустила ли я еще чего. Рейнджер никогда слишком не открывался, но я запомнила небольшую паузу и перемену тона, что дало мне повод думать, не сообщила ли я ему что-то интересное. Я снова прокрутила весь разговор в голове – ничего особенно важного. Отец и двое его сыновей собрались вместе в момент трагедии. Реакция Александра на приветствие Ганнибала показалась мне странной, но я не сомневалась, что не это привлекло внимание Рейнджера.
В квартиру ввалилась бабуля.
– Господи, ну и денек, – сказала она. – Я совсем ухайдакалась.
– Как прошел урок вождения? – поинтересовалась я.
– Нормально, я думаю. Никого не переехала. И машина цела. А ты как?
– Примерно так же.
– Мы с Луизой хотели присоединиться к манифестации пожилых людей, но то и дело отвлекались на магазины. А после ленча мы смотрели квартиры. На пару из них я положила глаз, но ничего по-настоящему интересного мы не видели. Завтра пойдем смотреть жилье в кондоминиумах. – Бабушка заглянула в кастрюлю с картошкой. – Надо же! Я пришла домой после целого дня беготни, и меня дома ждет ужин, невероятно! Будто я глава дома, добытчик, мужчина.
– Я купила банановый торт, – сообщила я, – но мне пришлось выложить его на тарелку, а в форму из-под торта я положила биточки.
Бабушка заглянула в холодильник.
– Может, нам его сейчас съесть, пока он не осел и не потерял форму?
Мне идея понравилась, так что мы отведали торта, пока так называемые биточки доходили в духовке.
Если бы мне раньше, когда я была маленькой, сказали, что моя бабушка может начать обед с торта, я бы никогда этому не поверила. Дом ее всегда был чистым и ухоженным. Мебель темного дерева, удобная, но безликая. Еда была типичной для Бурга, подавалась в двенадцать и шесть часов. Голубцы, жаркое, жареная курица, иногда ветчина или свинина. Мой дед ни на что другое бы не согласился. Всю свою жизнь он проработал на сталелитейном заводе. Он придерживался строгих принципов. Комнаты их стандартного дома казались мне крошечными. По правде говоря, бабушка едва доставала мне головой до подбородка, и дед был ненамного выше. Но, наверное, человеческие качества не зависят от роста.
В последнее время я начала задумываться: кем бы стала моя бабушка, не выйди она замуж за моего дедушку. Скорее всего, она стала бы начинать обед с десерта не в таком почтенном возрасте, а гораздо раньше.
Я вынула форму из духовки и выложила содержимое на тарелку.
– Нет, только взгляните на этих молодцов, – изумилась бабушка. – Напоминают мне о дедушке, да упокой господь его душу. – И бабушка без колебаний положила на свою тарелку гигантский биточек.