Сайт компании представляет лишь потребительскую информацию. Раздел «О компании» кратко рассказывает о том, что это семейный бизнес четырех поколений без упоминания имен. Она их, естественно, знает, но на ее чеке стоит не мое имя. Информация обо мне лежит глубже, чем это доступно обычному контрактному работнику.
Нужно ей все рассказать.
— Думаю, что я тоже тебя раскусил, — нам подали сырную тарелку. Дейзи принимается намазывать на крошечный хрустящий тост малиновый джем, но, услышав мои слова, замирает и дважды мигает.
— Правда?
— Мне кажется… — я делаю паузу. В глазах Дейзи мелькает беспокойство. — Мне кажется, что я тебе нравлюсь.
Она кладет тост на тарелку и, наклонившись ко мне, шепчет:
— Мне кажется, я подсела на секс с тобой, — в ее голосе нет ни капли томности. Она говорит об этом, как о факте, который немного ее смущает. — Он хорош, правда? Конечно, у меня поменьше опыта, чем у тебя, и, быть может, наивно так считать. Наверное, мне нужно собрать побольше данных для статистики? Или все дело в тебе? Вероятно, ты настолько хорош в сексе, что у тебя с каждой получается неплохо? Одинаково? Возможно, ты — общий знаменатель?
Какая простодушная. Она сказала это без осуждения. Ей просто любопытно. Это так привлекательно и эротично. Так типично для Дейзи.
— Как мне это есть? — спрашивает она, показывая на сырную тарелку. — Я не знаю, что делать.
— Мягкий сыр намажь на тост и ешь руками.
Дейзи кладет еду в рот и одобрительно стонет. Мой член реагирует так, будто она только что положила на язык его.
— Так забавно, — говорит она, поерзав на стуле. — И ты забавный, Дженнингс.
Забавный? Когда меня в последний раз так называли?
— Так тебе всегда нравится? Я имею в виду секс. Не сыр. Сыр всегда хорош во рту, как ни крути, — не глядя на меня, бубнит Дейзи, а потом хватает бокал вина и перед тем, как сделать большой глоток, добавляет: — Да, сыр.
Господи, какая же она бесхитростная.
Что же ей ответить. Мне нужно быть осторожным, а иначе этот разговор может закончиться тем, что я отправлюсь в номер в одиночестве. Меньше всего хочу, чтобы она думала о других женщинах.
— Дейзи, — мягко произношу я и жду, когда она посмотрит на меня. — Ты самая лучшая.
Она опускает голову и, покраснев, улыбается.
— Но я не такая опытная.
— Почему? — спрашиваю я, а самому хочется сказать: «И хорошо».
Дейзи пожимает плечами и начинает намазывать второй тост.
— Ну, я занималась карьерой. Тратила время не на тех парней. В общем, все обычно.
— Расскажи мне о парне.
— Котором?
— Из-за которого ты решила подцепить незнакомца в гостиничном баре, — об идиоте, который привел тебя ко мне.
Она морщит нос, обдумывая, что рассказать. Мне приходится держать себя в руках, чтобы не попросить счет и не потащить ее из ресторана, как пещерный человек, дабы выбить все ответы с помощью добротного секса.
— Это связано с моей старой работой.
Проклятье. Не думаю, что мне понравится, к чему все идет.
— Дизайнером? Которой ты занималась до того, как устроилась в «Саттон Трэвел»?
— Да, — она ерзает на стуле. — Давно.
Интересно, что значит «давно», когда тебе двадцать шесть лет?
— И что произошло?
— Мне стыдно, — отвечает Дейзи, разглядывая крошки на тарелке.
— Почему? Вы были коллегами? Ты встречалась с боссом? — черт, ни одна из этих версий мне не нравится. Не удивительно, что у нее такие странные идеи по поводу политики компании.
— Да, мы были коллегами… А его отец владел компанией.
Фак.
— Думаешь, я охотница за деньгами? Клянусь, ко мне не относились по-особенному. Нет! — в ее глазах вспыхивает застарелая боль. Как бы мне хотелось избавить Дейзи от нее. — Все было совсем не так. Совсем, — повторяет она.
— Конечно, не так.
— Я даже не особо старалась получить проекты, которые мне нравились, потому что не хотела, чтобы все думали, будто они достались мне по блату.
— Понимаю, — я занимаюсь семейным бизнесом и лучше других знаю, что за тобой постоянно наблюдают. Поэтому ты должен работать усерднее вдвойне, чтобы доказать, что заслуживаешь всего заработанного.
— А потом компанию продали и большую часть штата уволили, в том числе и меня. Марк остался работать в новой корпорации, и его перевели в другой город. В общем, я потеряла работу, парня и дом за одну неделю.
— Вы жили вместе? — до чего же мне не нравится эта мысль.
— Нет, — качает головой она. — Нет. Я просто собиралась купить квартиру, но сделку отменили, когда меня уволили. Банкам не нравится иметь дело с безработными.
Гребаный мудак.
— Больше никогда, ни в жизнь. Мне не стоило начинать встречаться с ним. Знаешь, как говорят: «Не смешивай бизнес и удовольствие»?
— Я предпочитаю выражение «Никогда не говори никогда».
— Да? И почему?
Потому что ты сейчас встречаешься с коллегой, но об этом пока не знаешь. Потому что я не могу представить себе, что мы расстанемся, когда неделя закончится. Потому что мне нужно, чтобы ты простила меня за обман.
Официант подает основное блюдо, и мне удается избежать ответа на вопрос. Когда он уходит, Дейзи продолжает:
— Если бы моя работа и личные отношения не были связаны, то жизнь не оказалась бы разрушенной в один миг.
— Иногда встряска не помешает, — замечаю я.
Она хмуро смотрит на меня, и я понимаю, что переборщил.
— А ты не хотела уехать с ним? — черт, опять я задаю вопросы не по теме. На самом деле я имел в виду: «Тебе так нравится жить в гребаном Нейпервилле в штате Иллинойс?».
Дейзи моргает несколько раз и, поковырявшись вилкой в еде, наконец отвечает:
— Он не предлагал. Мне бы хотелось думать, что попроси Марк меня об этом, я бы ответила отказом. Но, по правде сказать, не знаю, каким бы был мой ответ. Он не делился со мной своими планами, — продолжает она. — Нет, я понимаю, что Марк не мог рассказать мне о продаже компании. Правда, понимаю. Но он мог бы намекнуть, что подумывает о переезде. Что его приглашает на работу другая фирма. Он мог сообщить мне хотя бы это, но не захотел. В те выходные, когда я думала, что Марк играет в гольф с друзьями, он ездил в Калифорнию подписывать договор аренды на новую квартиру. Он врал и недоговаривал мне.
— Твой бывший явно идиот. И, полагаю, полный ноль в постели.
На лице Дейзи вспыхивает улыбка, а из глаз уходит печаль.
— С ним и близко не было так забавно, как с тобой, — говорит она и смеется. А я запоминаю это выражение ее лица и добавляю его в копилку к остальным, которые мне так нравятся.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
— А как насчет тебя? — спрашивает Дейзи. — Я рассказала тебе о себе, теперь твоя очередь выкладывать карты на стол. Расскажи мне о чем-нибудь постыдном.
— Что ж, давай поиграем. Только ты не рассказала мне ничего постыдного. Всего лишь о придурке, с которым встречалась. Постыдная история — это если бы тебя подростком словили купающейся нагишом или ты ошиблась туалетом в начальной школе.
— Ты вытворял подобное? — у Дейзи округляются ее глаза, и она подается вперед, горя желанием услышать мои истории.
— Возможно.
— Расскажи, — Дейзи пробует ризотто и закрывает глаза от явного удовольствия. Когда она снова их открывает, то выгибает бровь, побуждая меня приступить к игре.
— Начну первым. Потому что ты не упомянула об очередности, — я с самым серьезным видом смотрю ей в глаза. — И потому что я джентльмен, — я накалываю на вилку овощи, гадая, чем же с ней поделиться. — Однажды в начальной школе я случайно назвал учительницу мамой. Надо мной безжалостно издевались до конца учебного года.
— В третьем классе меня вырвало в автобусе. Прямо на мальчика, который был моей первой любовью. Больше он никогда со мной не разговаривал.