— Хорошо, будет тебе нормальный чизстейк. Ридинг-Терминал — это что-то вроде рынка? — интересуюсь я, открывая приложение с картой на телефоне. — Ты уже была там раньше?
— Да, ты еще тогда даже не родился.
— Давненько это было. Пришло время сделать это еще раз.
Мы сворачиваем на Арк-стрит. Бабушка рассказывает мне о своей поездке в Штаты с дедушкой несколько десятков лет назад. Раньше они частенько путешествовали, и она скучает по этому. И по дедушке. Уверен в этом. Когда он умер, мы с кузенами начали по очереди ездить с ней в туры раз в год. Это мой второй тур с ней.
— Расскажи, как вы познакомились с дедушкой. Не думаю, что слышал эту историю.
— Не слышал? — мы останавливаемся на пересечении Восьмой авеню и Арк-стрит и ждем, когда сменится сигнал светофора. Бабушка поворачивается и оценивающе смотрит на меня. — Думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы узнать ее, — наконец произносит она.
— Почему? Неужели ваш период ухаживания был связан со скандалом?
— Период ухаживания? А его и не было. Я знала, что родители воспротивятся нашему общению, поэтому мы сбежали, пока они не успели что-нибудь предпринять.
— Почему я не в курсе этой истории?
— Даже твой отец не знает ее.
— Начинай, не мучай меня.
Мы продолжаем идти, и бабушка рассказывает мне о том, как познакомилась с дедушкой. Она была домашней восемнадцатилетней девушкой, а он — привлекательным бродягой двадцати с небольшим. Бабушка безумно влюбилась в него и, зная, что родители не одобрят дедушку, уговорила его сбежать и тайно пожениться.
— Ты уговорила его?
— В молодости я была довольно убедительна.
Я ухмыляюсь, с нетерпением ожидая продолжения.
Когда они вернулись, ее мама была потрясена тем, что пропустила свадьбу единственной дочери, поэтому отец настоял на том, чтобы они притворились помолвленными, а не женатыми. За это он пообещал своему новоявленному зятю должность в только что основанной туристической компании. В общем, дал бы им хороший старт, если бы они согласились играть по его правилам.
— Вы согласились?
— Да, — со вздохом отвечает бабушка. — Это было разумно.
— Ну и правильно. Все ведь закончилось хорошо.
— В конечно счете, да. Но они заставили меня жить дома в течение четырех месяцев, чтобы устроить свадьбу. Твоего дедушку все это время в доме не привечали. Я была обладательницей молодого и привлекательного мужа, а мы вынуждены были встречаться тайком.
Я кашляю в кулак и открываю дверь в Ридинг-Терминал. Это что-то вроде крытого рынка с кучей палаток. Еда, цветы, кофе, конфеты — то немногое, что я могу разглядеть со входа.
— Ты точно хочешь пообедать здесь? — на всякий случай уточняю я. Кто знает, может это место сильно изменилось за сорок лет.
Судя по сияющему виду, ничто не заставит бабушку повернуть назад. Мы с большим трудом находим свободный деревянный столик. Пока бабушка держит нам места, я покупаю два филадельфийских чизстейка и хватаю солидную стопку салфеток. А потом мы едим руками, и бабушка выглядит такой счастливой, что мне становится наплевать на отсутствие столовых приборов. И тарелок.
Закончив есть, мы бродим по рынку. Бабушка пару раз останавливается, чтобы купить безделушки, а я снова и снова прокручиваю в голове информацию, полученную от Риса, и сравниваю ее с тем, что знаю — или думал, что знаю, — о Дейзи.
Бессмыслица какая-то.
Такое ощущение, будто это два разных человека.
Может, она душевнобольная? И перестала принимать таблетки? Я задумчиво потираю большим пальцем нижнюю губу. Но Дейзи не похожа на сумасшедшую. Не больше, чем все нормальные люди.
На выходе с рынка, проверяю время на телефоне. Интересно, я успею поговорить с Дейзи до группового ужина? У меня к ней столько вопросов. Но с чего я взял, что получу на них правдивые ответы?
— Как думаешь, до отеля далеко, Дженнингс? — бабушка оглядывает Двенадцатую авеню, пытаясь определить наше местоположение по отношению к отелю.
— Сейчас посмотрю, — я открываю приложение на мобильном. — Хочешь сказать, что устала? Мне взять такси?
Я начинаю забивать название отеля в телефон. Внезапно раздается визг тормозов. Я поднимаю голову… но уже слишком поздно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Где они, черт возьми? Вся группа — за исключением Дженнингса и его бабушки — уже в автобусе. Мы вот-вот должны отправиться на заключительный ужин, а они опаздывают. Я захожу в холл, оглядываюсь и смотрю на лифт в надежде, что сейчас он откроется.