Я взглянула на часы. Десять двадцать пять. Он находился в доме почти час. И я, конечно, большую часть времени проспала. Но, по крайней мере, в результате этого сна я чувствовала себя лучше. Я взглянула на узкую пригородную дорогу и увидела приближающуюся маленькую синюю «микра». Машина остановилась перед домом миссис Хэррис, и из нее вылезла полная женщина в слишком большой гавайской рубашке и безразмерной белой юбке. Она помахала мне, словно я была ее старой подругой. Я тоже помахала ей, на этот раз не заботясь о том, что выгляжу как дура.
— Доброе утро! Доброе утро! — закричала женщина, открывая покрашенную серебряной краской чугунную калитку. — Чудесный день, не правда ли? Место убийства? Надеюсь, на нем не осталось никаких останков?
Я поднялась и постаралась найти подходящий ответ на ее бестактность. Но прежде чем я успела что-нибудь придумать, она уже стояла передо мной, вытирая капли пота со своего густо напудренного лица.
— Хэлло, — только и сумела сказать я, задохнувшись от запаха дешевых духов. Женщина громко захлопала в ладоши.
— Отлично! Давайте начнем! Я не могу дождаться, когда мы зайдем внутрь. Скажите еще раз продажную цену.
Мой желудок забурчал, и голова опять заболела. Тони Джордан превратился в мираж, который исчез, оставив после себя лишь грустное воспоминание. Мне явно предстоял очень длинный день.
Глава 6
Весь понедельник я провела, водя клиентов по Хонан Террас. К тому времени, как я закончила, было около пяти часов, и я решила ехать прямо домой. Утром у меня будет достаточно времени, чтобы встретиться лицом к лицу с Молли, когда я буду брать список работы на день.
По дороге домой, пока я парилась в пробках и жалела о том, что девушка, проектировавшая розовую машину, вероятно, под цвет своей помады, не предусмотрела в ней кондиционер, зазвонил сотовый. Я посмотрела на крошечный экран, увидела, что звонит мать, и решила не отвечать. Но моя совесть решила иначе. Моя совесть и моя суеверная натура. Я была убеждена, что, если не отвечу на звонок, кто-нибудь будет убит, или умрет, или, по крайней мере, получит травму. Так что я нажала на миниатюрный зеленый символ.
— Эллен?
— Да, мама.
— Чудесный день.
— Да, — согласилась я, — чудесный. Как поживаешь?
— Отлично. Я только что говорила с Элисон и решила позвонить тебе, чтобы сказать, что твоя сестра приезжает на уик-энд. Всей семьей.
— Всей семьей?
— Да. Элисон, крошка Кьеран и Дермот, — произнесла мама так торжественно, словно зачитывала список награжденных. Я посмотрела на себя в боковое зеркало и состроила телефону гримасу.
— Чудесно, — проговорила я голосом ровным, как асфальт после катка. — Визит доктора Дермота будет настоящим праздником. Не могу поверить, что при такой огромной практике ему удалось выкроить немного времени. Как его пациенты будут обходиться без него целый уик-энд? Половина Дублина, вероятно, вымрет.
— Это действительно будет замечательно увидеть Дермота, — поддакнула мать, игнорируя мой тон. Элисон говорит, что Кьеран стал таким умненьким. Он ползает и говорит несколько слов. Представляешь? В десять месяцев! Но Элисон сама начала говорить очень рано.
Да, подумала я, и с тех пор не закрывает рта.
— Бедняжка Элисон, — продолжала мама. — Она очень устает. Замечательно, что она сможет провести несколько дней дома и отдохнуть.
— О, конечно, — взорвалась я, прежде чем смогла сдержаться. — Она, должно быть, просто измучена — находится в отпуске всего две или три недели. И ей предстоят еще шесть, прежде чем надо будет вернуться в школу. Ей бы попробовать показывать дома в жару, если она хочет знать, что такое быть измученной.
— Твоя сестра преподает на курсах, с тех пор как в июне закончились занятия в школе, — укоризненно напомнила моя мать. — А что мешало тебе получить подготовку и стать учительницей, как Элисон? Ничего. Ничего, кроме твоих глупых идей и упрямства.
— И того факта, что я недостаточно хорошо сдала экзамены, чтобы получить место учительницы начальных классов.
— Разве это была наша вина? Ты была способнее Элисон, Эллен Грейс, а все бросила, бегая с этими твоими сумасшедшими друзьями, вместо того чтобы учиться. Я тогда говорила, что ты когда-нибудь пожалеешь об этом и теперь… теперь…
— Ладно, мам, прости. Я знаю, что она много работает. Знаю, что у нее маленький ребенок и муж-врач, который никогда не бывает дома.