Вскоре Люсе удалось и самой увидеть Дружинина вместе с его товарищем. Это произошло в метро на эскалаторе. Дружинин и его спутник спускались вниз, а Люся поднималась вверх по соседней лестнице.
Дружинин был в старом военном кителе и выглядел утомленным, но лицо у него было веселое. Его коренастый, широкоплечий спутник рассказывал что-то забавное, размахивая руками со следами зеленой и синей краски на пальцах.
Через несколько дней Люся опять увидела Дружинина: это было на лекции академика Шелонского в Политехническом музее.
Дружинин внимательно слушал лектора и время от времени делал заметки в толстой клеенчатой тетради.
Он походил на прилежного студента и был настолько поглощен словами академика, что ни разу не посмотрел по сторонам и не заметил сидевшей поблизости Люси.
Шелонский говорил о принципах работы атомных двигателей. По-видимому, этот вопрос очень интересовал Дружинина.
Как только лекция кончилась, Люся направилась к нему, но Дружинин, не видя ее, быстро спрятал тетрадь в карман и вышел из зала вслед за лектором.
Следующая встреча произошла в консультационном отделе Ленинской библиотеки.
Услышав знакомый голос, Люся подняла голову и увидела Дружинина.
Он стоял у стола одного из консультантов. Люся сидела близко и слышала весь разговор.
Дружинин попросил указать ему новые книги по технике охлаждения и замораживания грунта. Кроме того, его интересовали новые материалы о так называемой кессонной болезни, которой страдают водолазы и другие люди, работающие при высоких давлениях.
Консультант разговаривал с Дружининым, как со старым приятелем… Он сказал, что вряд ли сможет помочь Дружинину.
Дружинин уже прочитал все, что было в библиотеке по этим вопросам. Сейчас ему остается просмотреть отчеты Лондонского королевского общества, но там он, вероятно, не найдет ничего нового.
Люсе хотелось поговорить с Дружининым, но она не решилась прервать деловой разговор.
Дружинин поблагодарил консультанта и быстро вышел.
— Удивительный человек! — сказал консультант, видя, что Люся смотрит вслед Дружинину. — Пожиратель книг.
— Вы знаете, кто он? — спросила Люся.
— Некто Дружинин. Кажется, инженер, — сказал консультант. — Он бывает здесь почти каждый день. Я поражен широтой и разнообразием его интересов. Я служу здесь много лет, но с таким читателем сталкиваюсь впервые.
— Много работает?
— Поразительно. Вы бы посмотрели на его стол в читальном зале! Там термодинамика и медицина, теория происхождения Земли и горное дело, исследования короны Солнца и теория твердых сплавов, металлургия и электротехника, буровой инструмент и атомная физика.
— Хочет знать все? — улыбнулась Люся.
— Да. Человек проходит курс какой-то им самим выдуманной академии, — сказал с уважением консультант. — И делает это с таким вкусом, что мне становится завидно!
Консультант поднялся с места. Было видно, что ему приятно говорить о необычном читателе.
— Я чувствую, что книги. дают ему больше, чем мне, — продолжал он. — У меня такое ощущение, точно каждая из них становится у него кирпичом какого-то здания или колесом в какой-то машине. Мысли и факты, изложенные в книгах, у него работают. Понимаете работают!
— Как же! Мне это чувство отлично знакомо. Когда я ощущаю его в себе, я бываю счастлива. Жаль только, что это случается не часто, — сказала Люся.
— Такому человеку приятно помогать, — продолжал консультант. — Своими глазами видишь, как он идет вперед. Год назад он говорил, что не знает английского языка, а теперь свободно справляется с любой английской книгой.
— Да, ему можно позавидовать, — сказала Люся.
— Ему многие могут позавидовать. Его фамилия Дружинин. Я думаю, мы с вами о нем еще услышим.
— Я того же мнения, — сказала, прощаясь со стариком-консультантом, Люся. — Мне приходилось с ним встречаться. Это интересный человек.
Глава пятая
Петр Максимович Задорожный
Бывший ефрейтор сорок седьмого саперного батальона Петр Максимович Задорожный привык считать себя неудачником. Причиной всех неудач он считал свой малый рост, а не то, что он имел склонность мечтать о вещах далеких и удивительных, но особого желания добиваться осуществления своих мечтаний не проявлял.
В школьные годы его почему-то неудержимо влекла Антарктика. Он хотел охотиться на пингвинов и нарисовать большую картину, изображающую этих птиц на льдине.
Потом решил сделаться моряком и художником-маринистом, вроде Айвазовского. Началом морской карьеры должен был послужить призыв во флот. Но во флот его не взяли и признали к строевой службе вообще негодным.
В Москве Задорожный жил совсем недавно. Из всех достопримечательностей столицы он познакомился пока только с Третьяковской галереей и с большим шахматным залом в клубе Победы в Замоскворечье.
Живопись Задорожный любил больше, чем шахматы, но клуб был ближе к дому, где он жил вместе со своим бывшим командиром Дружининым. Поэтому Задорожный по вечерам обычно отдавал предпочтение клубу.
Пожилой усатый горный инженер Левченко, который работал неподалеку от клуба, тоже был любителем шахмат и частенько приходил сюда прямо со службы.
Как-то Левченко и Задорожный разговорились. Они нашли друг в друге приятных собеседников и с тех пор стали встречаться как друзья. Они беседовали о многом, и Задорожный постепенно рассказал новому знакомому свою историю.
Ничего особенно примечательного в этой истории яе было.
Разочаровавшись в своих юношеских мечтаниях, Задорожный работал перед войной маляром в городе Змиеве на Украине.
Кроме этого он писал для собственного удовольствия картины.
Отправляясь на войну, он мечтал стать героем-танкистом, но сделался вместо этого помощником повара.
Он был хорошим, дельным помощником повара, потом отличным старшиной и, наконец, стал хозяйственным и заботливым ординарцем у командира саперного батальона майора Дружинина, с которым познакомился, когда после ранения лежал в госпитале.
О своем командире Задорожный не любил много распространяться, но, начав говорить о чем угодно, он в конце концов возвращался к Дружинину.
Майор был первым, кто обратил внимание на его рисунки и сказал, что из него может выйти художник.
Дружинин настоял, чтобы после демобилизации его бывший ординарец поселился вместе с ним в Москве и начал готовиться в художественную школу для взрослых.
Задорожный и Дружинин были большими друзьями, несмотря на все различие своих характеров и интересов. Родных и близких у них не было, а новых знакомых в столице они еще не завели.
Дружинин брал на дом чертежную работу и переводил с иностранных языков. Задорожный получал небольшую пенсию.
Друзья по очереди занимались хозяйством, а затем брались один за рисование, а другой за черчение. Обедали вместе в ближайшей столовой. Если выходили гулять по вечерам, то тоже вместе. По выходным дням отправлялись на выставки или в музеи и потом целую неделю обсуждали виденные картины.
Все шло хорошо. Задорожный был вполне удовлетворен своей московской жизнью.
Но примерно в половине марта произошло событие, которое отравило ему жизнь. Дружинин побывал у каких-то ученых, к которым попал по объявлению в газете, и с тех пор все разладилось.
Майора словно подменили. Всегда бодрый и веселый, он вдруг сделался скучным, озабоченным и молчаливым. Домашние занятия перенес на ночь, а утром стал уходить в библиотеку и оставался там до вечера. Приходил поздно, усталый, вываливал на стол кучу записей и, едва съев невкусный, перестоявшийся обед, снова садился за работу.
Напрасно Задорожный приносил билеты в кино или в цирк, куда друзья любили ходить раньше. Дружинин просил пригласить вместо него какую-нибудь девушку.
Споры о живописи прекратились. Дружинин соглашался со всем, что говорил Задорожный. Рассматривая новые рисунки товарища, ограничивался короткими замечаниями и повторял, что мало понимает в искусстве.