– Видно военного, – усмехнулся Щарий. Кивнул каким-то своим мыслям и убрал кисет с золотом в небольшой стальной ящик, под замок. – Будем делать. Карту заберешь?
– Да, у тебя наверняка есть, – кивнул я, складывая карту и убирая ее в планшет. – Удачи, товарищ заговорщик.
– И тебе, товарищ заговорщик. – Щарий рассмеялся, провожая меня до дверей конторы.
На улице я поглубже натянул шапку и потопал в сторону больницы, локтем придерживая винтовку. По улице, обгоняя меня, неслась поземка. Вот уж погодка – то дождь, то метель. Ладно хоть немного к лошадям привык – Красава с санями за больницей, во внутреннем дворе. Там и не дует, и кормушка есть. А осла я продал: предложили за него неплохую цену. Вере подберем лошадку, раз машины предвидятся не скоро. Весной сгоняем вниз по течению, там лошадиные торги, на которые дважды в год собираются со всего обжитого края. Не очень большого, кстати. Тут, на этом континенте, людьми освоена только дельта этой реки, а западнее и восточнее огромные просторы, на которых не бывала нога человека. Максимум – спутниковые съемки или дроны пробы брали.
Зайдя в небольшую таверну, я скромно присел в уголке. Домой без Веры идти неохота, сидеть в больнице, мешая всем, – тоже. И потому я тихонько попивал крепкий кофе и неторопливо отламывал ложкой куски отличного ягодного пирога. На удивление приятное место – пьяных нет, видимо, потому, что хозяин крепче сидра ничего не продает.
Зато кормит вкусно, и много выпечки. Этим и берет, я с Верой сюда намного чаще захожу, чем в остальные забегаловки Звонкого. Тем более что неподалеку от работы моей девушки.
– Привет, маршал. – Напротив меня плюхнулась та самая девчонка, которую Вера устроила в дамский салон работать. – Веру ждешь?
– Привет, сестренка. А ты чего не на работе? – Я позвал официантку и заказал пирог и кофе для Грессии, на что та благодарно кивнула.
– Меня отпустили, а Вера выйдет чуть попозже. Задержалась с доктором Хьюи: сложная перевязка.
Девчонка впилась крепкими белыми зубами в кус пирога и активно зажевала. Промурчала от удовольствия, как котенок, отпила кофе и вообще конкретно занялась едой. А я откинулся на бревенчатую стену и неторопливо отхлебывал остывший, но все едино вкусный кофе, изредка подливая себе из кофейника.
– А, вот вы где! – Через порог шагнула Вера, хмуро поглядела на Грессию. – Hermanita, ты что, пытаешься отбить у меня парня?
Я про себя усмехнулся. О том, что мы сидим здесь, я давно уже отправил сообщение моей ненаглядной, в ответ получив наказ не соблазнять девчонку, а то открутит все выступающие места. Ну да, Вера порой бывает излишне импульсивной.
– Сеньора Вера, нет, вы что, как вы могли подумать?! – совершенно искренне испугалась девчушка, привстав и прижав руки к груди.
– Ладно, верю, – засмеялась моя девушка, снимая роскошную шубку из бобрового меха и вешая ее на вешалку-распялку. – Просто за парнями глаз да глаз нужен, а то расслабятся.
– А где Герда? – решила Грессия перевести разговор на более безопасную тему. – Я думала, она с вами, Вера.
– Дома лежит. Соседи ее кормят, гладят, а она принимает заслуженные почести. – Я усмехнулся. На самом деле соседка очарована голованой и все пытается накормить ее всяческими вкусностями. То курочку жареную притащит, то кусок пирога, то еще что-нибудь. – Лапа у нее в непогоду болит, да и скользко. Пусть отдыхает, раз Вера говорит, что операция сложная и без рентгена делать ее не будет.
Я спрашивал у голованы, согласна ли она на операцию. Ну, постарался объяснить, как мог, но лучше объяснила Вера, просто переправив Герде сам процесс. И голована согласилась – уж здорово ее колченогость доставала. Сильная, красивая голована – и изуродованная лапа. Я только за эту лапу шерифа Щучьего прирезать готов, ножом.
Мы еще с часик посидели, после чего я пошел, впряг Красаву в сани и подъехал к таверне. Девчонки со смехом плюхнулись сзади меня на свежее сено, и я отвез сначала Грессию до доходного дома, где она снимала комнату, а потом с Верой поехал домой. Поздно уже, надо камин протопить, печку в ванной. Зима – она здесь морозная, а климатконтроля нет. Приходится так же, как в древности, топить дровами.
Правда, поздним вечером, сидя около камина за переносным столиком и вычищая найденные автоматы, я поймал себя на том, что это мне нравится. И рдеющие переливы углей в камине, и мерцающий свет от керосиновых ламп, и запах горящих дров. И булькающий кофейник над углями в камине, распространяющий одурманивающий запах свежего кофе.