— При условии, что ее воспоминания точны и не являются побочным продуктом сильного пси-ожога.
— При условии, что да.
На другом конце линии повисло короткое, напряженное молчание.
— Она еще жива?
— Жива и вполне здорова.
— Прошел почти месяц с тех пор, как она вернулась из катакомб. Возможно, ей каким-то образом удалось раздобыть свежую дозу препарата.
Сайрус задумался о своих впечатлениях от Седоны. — Возможно. Мы мало что знаем о последней версии формулы. На данном этапе, может не проявляться ни каких внешних признаков.
— Но она все еще жива, — повторила Марлоу.
— И, насколько я могу судить, выглядит чертовски стабильно.
— Есть ли признаки того, что она стала сильнее, чем была до того, как ее похитили? Есть ли признаки того, что у нее открылись дополнительные таланты?
— Нет, но дай мне время. Я увидел ее только сегодня вечером. Почему-то вопрос о том, стала ли она нестабильным мультиталантом, не показался мне хорошим способом завязать знакомство. Она вкратце рассказала мне, что случилось с ней в прошлом месяце, когда она исчезла на несколько недель.
— Какая у нее версия? — спросила Марлоу.
— Она утверждает, что ее похитили в тропическом лесу, когда она работала на Гильдию Голд-Крик. Она говорит, что ее держали в состоянии сна наяву где-то в катакомбах, где доктор Бланкеншип ставил над ней эксперименты.
— Что за эксперименты?
— Она их не описывала, — сказал Сайрус. — Мы, скажем так, не углублялись в эту тему. На данный момент она настроена немного против Гильдии. Считает, что Кирк Морган, руководитель операции, возможно, вступил в сговор с похитителями.
— Ну, такое, вполне возможно, — сказала Марлоу. — Как она сбежала?
— Здесь тоже без подробностей. Но она сказала, что Лайл помог ей выбраться из туннелей.
— Лайл?
— Лайл — пыльный кролик.
— Серьезно? — в голосе Марлоу появилась радость. — У нее есть дружок-пушок?
— Да, как и у тебя.
— Это в корне меняет дело.
— Почему?
— Ну, — протянула Марлоу, — я не думаю, что пушок связался бы с монстром.
— Это потому, что у тебя есть собственный дружок-пушок. Марлоу, пыльные кролики милые и умные, и некоторым из них, кажется, нравится человеческое общество, но это не значит, что они общаются только с хорошими людьми. У многих плохих парней есть собаки.
— Пыльные кролики гораздо разборчивее и придирчивее собак.
— Бесполезно спорить на эту тему с Марлоу, — сказал себе Сайрус. Его двоюродная сестра обожала своего дружка-пушка Гибсона. — Нужно вернуться в нужное русло.
— Насчет этого доктора Бланкеншипа, — сказал он.
— Я уже работаю над этим. Я посмотрю, что смогу найти.
Сайрус услышал на заднем плане щелканье клавиш. Он представил себе свою кузину дома с ее мужем, Адамом Уинтерсом, влиятельным генеральным директором Гильдии Фриквенси Сити.
Сайрус встал и подошел к окну, чтобы посмотреть на …на кладбище. Его накрыла тоска. Марлоу и Адам явно очень любили друг друга. Связь между ними была настолько сильной, что даже окружающие видели ее. Он знал, что его собственные шансы на такие долгосрочные отношения почти равны нулю. Не зря его прозвали Безжизненным Джонсом.
— У меня есть еще кое-какая информация, — сказал он. — Седона вспомнила, что часть лабораторного оборудования, которое она видела, было промаркировано, как собственность парапсихиатрической больницы Амбер Крест.
— Амбер Крест?
Раздался более быстрый стук, за которым последовала пара щелчков.
— Хм. — Марлоу теперь звучала задумчиво. — Это пси-ожоговая больница, которой управляет Гильдия Голд-Крик.
— Кирк Морган.
— Верно. Подожди. Нет, в штате нет доктора Бланкеншипа.
— Продолжай искать, — сказал Сайрус.
— Не волнуйся, продолжу. Это первая настоящая зацепка, которая у нас есть, с тех пор как до нас дошли слухи. Все остальные зацепки заводили нас в тупик.
Сайруса позабавил энтузиазм в голосе Марлоу. — Ты серьезно взялась за это расследование, не так ли?
— Ты шутишь? Вероятность того, что кто-то усовершенствовал версию той старой формулы Тайного Общества, огромна. У «Джонс и Джонс» не было ни одного дела, связанного с наркотиком, за все двести лет, что мы находимся на Хармони. Эта формула — легенда Аркейна.
— Не перевозбудись. Особенность легенд в том, что к правде всегда примешано много лжи.