Пантелей
Горячее лето пятьдесят третьего
Пролог
- Сегодня на закате будет твой час, Русо. Один час.
Шаман произнёс эту фразу с плохо скрываемым чувством гордости. Ну ещё бы, Духи разрешили ему провести невиданный обряд, способный изменить целый мир. Долгих три года согласовывал он с высшими силами детали этого обряда и готовил Савелия к путешествию в один конец. Эль Чоло, а именно так велел себя называть при знакомстве старый шаман, сегодня был одет в зелёный спортивный костюм сборной Боливии по футболу.
"Парадная форма одежды, однако..." Савелий изобразил восторженную морду лица, потом задумчивость и завершил эту нервическую пантомиму кривоватой ухмылкой.
- Жлобы. Три года уговоров и всего один час. А если он этот час в машине куда нибудь едет?
- Сегодня твой последний день, не веди себя как глупый ишак, Русо, Духам это может не понравится. У тебя будет ровно один час, готовься провести его с пользой.
Старик повелительно махнул рукой, пресекая дальнейшее зубоскальство. Савелий моментально заткнулся, старого шамана он слушался беспрекословно, как будто у того был дистанционный пульт управления.
- Спасибо, Эль Чоло. И тебе, и духам, спасибо за всё.
Глава первая
11 декабря 1952 года "Ближняя дача"
"... Василий Сталин был отстранён от командования ВВС МВО, отправлен в отставку без права ношения мундира, а 28 апреле был арестован по обвинению во множестве тяжких преступлений.
Пришедший к власти Лаврентий Берия закрыл своими указами "Мингрельское дело" и, им же ранее возбужденное, "Дело врачей-вредителей", по которому был арестован 16 декабря 1952 года начальник вашей личной охраны Н. Власик. Л. Берия же первым поднимет вопрос о так называемых "Сталинских репрессиях" и объявит амнистию более одного миллиона "незаконно" осужденных заключённых.
26 июня 1953 года Берия был арестован, а 7 июля казнён по обвинению в шпионаже и антисоветской деятельности, а к власти придёт группа Хрущёва-Жукова, которая продолжит дело десталинизации страны и закончит его обвинением вас во всех смертных грехах на Двадцатом съёзде КПСС. С секретного доклада на этом съезде и начался необратимый развал СССР, который и произошёл в 1991 году, страна распалась на 15 независимых государств, произошла реставрация капитализма..."
Василий Сталин дважды прочитал написанный рукой отца текст на вырванном из какой то книги листе. Написано было прямо поверх типографского текста, поэтому читать было затруднительно. Насилу разобрал, вник. "О будущем в прошедшем времени... Мистика какая то..." Поднял глаза на отца.
- Это ведь не всё?
Иосиф Виссарионович Сталин загадочно усмехнулся и не торопясь раскурил трубку, наблюдая за реакцией сына.
- Не всё, Вася. Он двадцать листов моей рукой исписать успел, торопился видно, даже за чистой бумагой не пошёл, каждую минуту экономил. Но остальное тебя пока не касается. Факт медиума тебя значит не удивляет?
- Кому другому бы не поверил, но ты такими вещами точно шутить не стал бы. Что будем делать?
- Делать? Делать будем, уже делаем. Мне этот медиум позапрошлой ночью явился, так что кое какие данные я вчера проверить успел. Не всё так плохо, Власику и Поскрёбышеву можно доверять абсолютно, а это две очень мощные фигуры в нашей игре. Догадываешься зачем я тебя балбеса в это дело посвящаю?
Глупым Василий Иосифович не был, он кивнул виновато.- Я позорю тебя, Отец. В том что может случиться - моя большая вина.
- Хорошо, что понимаешь. Завтра ты получишь назначение на командование ВВС Дальневосточного военного округа. Корейская война должна завершиться нашей полной и безоговорочной победой, никакой Южной Кореи мы на этот раз не допустим. Отвезёшь и моё письмо китайскому председателю Мао и проследишь, чтобы он его сжёг сразу после прочтения. Там же найдёшь генерал-майора Василия Маргелова, и внимательно выслушаешь все его соображения по развитию ВДВ. Служба, служба, служба, и никакой светской жизни. Ты меня понял, товарищ генерал-лейтенант?
Василий Сталин встал по стойке смирно и, с облегчением, совершенно искренне отрапортовал.
- Так точно, товарищ Верховный главнокомандующий! Есть не допустить создания враждебной Южной Кореи!
- Пойдём ужинать, Василий, теперь мы с тобой не скоро увидимся. Надеюсь, что уже на торжественном награждении по итогам Корейской войны, когда мы по заслугам удостоим тебя званием Героя СССР.
Ужинали в узком семейном кругу, по легенде Иосиф Виссарионович второй день был простужен, и дети, Василий, Светлана и Артём, были единственными официально допущенными посетителями на Ближнюю дачу. За ужином традиционно помянули Якова, обменялись текущими новостями, плохих не было, Великая страна восстанавливалась после Великой войны и готовилась к большому рывку, беды ничего не предвещало.
Но были, разумеется, у товарища Сталина в этот день и неофициальные посетители, которых тайком приводил к Вождю начальник его личной охраны генерал-лейтенант Николай Сидорович Власик. После ужина тайной аудиенции удостоился министр ГБ СССР Игнатьев, с докладом о ходе расследования "Мингрельского дела". Игнатьев, не смотря не то, что был сугубо гражданским человеком, докладывал по-военному чётко, дело расследовано, вина фигурантов доказана, оказывалось противодействие расследованию по линии МВД, несомненно с подачи лично Берии.
Внимательно выслушав доклад, товарищ Сталин по обыкновению взял паузу, принявшись раскуривать трубку и наблюдая за докладчиком. Иногда такое наблюдение говорило больше, чем сам доклад. Игнатьев очевидно имел сказать что то сверх протокола.
- Давай, Семён Денисович, излагай свои соображения. Каким образом товарищ Берия в этой грязи замешан, почему он эту банду покрывает?
- Как ни странно, товарищ Сталин, но втянут в это дело он оказался для самого себя очень неожиданно. С некоторыми фигурантами дела, а именно с Барамия, Рапава и Шариа, его связывала давняя личная дружба и на просьбу о помощи от "неправедного" в их подаче преследования, он отреагировал по кавказски импульсивно. А вот позже, когда к нему пришло понимание того, что дело не липовое, а он со своей поддержкой уже засветился, Лаврентий Павлович, что называется, закусил удила. Хотя, если честно, до сих пор не могу понять, на что он всерьёз расчитывал, ведь дело всё равно у вас на личном контроле.
Сталин понимал. Он помрачнел, и от этого его усмешка показалась Игнатьеву жутковатой.
- А вот если я, к примеру, завтра помру? К примеру, Семён, не бледней, как гимназистка при виде крови. Удастся тебе довести это дело до суда?
- В этом случае вряд ли, товарищ Сталин. Но не мог же он на это рассчитывать