Машину они купили полтора года назад. Мать настояла: «Машина не роскошь, а предмет первой необходимости». Гараж был выстроен рядом с сараями из жжёного кирпича, под шифером, с бетонным полом и ямой для ремонта. Татьяна тоже обязательно кончит курсы водителей и получит права. Это она сделает после защиты диплома.
Машина легко катит по городу. Даже мотора не слышно. Сквозь стекло видно, как навстречу, словно быстрая река, течёт дорога. Падают листья: с тополей — зелёные, с лип — жёлтые, с клёнов — золотые. Липовый и кленовый лист разметало по улицам и тротуарам, а тополиный лежит кругами возле деревьев, серея шершавой изнанкой. Потускнели цветы и травы. И в городе казалось людей значительно меньше.
Отец держит во рту трубку, тихонько посасывая. Татьяне стало покойно возле отца и матери. Знала: когда отец так курил — на заводе всё в порядке. А когда случалось что-то, трубка клокотала.
— Поздравь отца, — сказала мать и улыбнулась. — Орденом наградили.
— Ой, папочка, поздравляю! — воскликнула Татьяна, и её руки потянулись к плечам отца. — А каким?
— Трудового Красного Знамени, — ответил отец.
— А директора орденом Ленина, — добавила мать.
«А кого ещё в цехе наградили? — думала Татьяна. — Наверно, Вербина, токаря Ручинского», Но расспрашивать не стала. Чтобы не нарушить затянувшееся молчание, сказала:
— Я вместе с одним автозаводцем ехала. Интересный такой парень, с бородкой, Алексей Коваленко.
— Тоже мне интересный! — ответил отец. — Их с десяток на заводе. Дай волю — и, прости-прощай, дирекцию меняй каждый год. Со Степаном Степановичем не сработался. Теперь — испытатель автомобилей.
— Что ты, папа? Он вроде на крикуна не похож… — Она испытующе посмотрела на отца, по тот только покачал головой.
Татьяна вспомнила выступление Алексея на комсомольской конференции. Нет, речь его была интересной, совсем ничего возмутительного. Тогда между ними и пробежала доверительная искра. И потом, если он такой, то почему избран в завком комсомола?
На том и кончился их разговор об Алексее. Уже подъезжая к дому, мать сказала:
— Что же это тебя Тарас не встречал? Всегда бывал, а сегодня не видно.
— Я не сообщила ему.
— Вон как, а я подумала, что вы поссорились. И не звонит…
— А почему он должен звонить? Он же знает, где я.
— Раньше-то звонил, интересовался тобой, — тихо сказала она.
Татьяна промолчала. Машина въезжала до двор.
В гостинице, как и ожидал Алексей, свободных мест не оказалось.
— Вы езжайте домой, — сказала Алексею попутчица по вагону Жанна Найдёнова, присаживаясь на чемодан, — а я буду ждать, может, вечером освободятся места. Спасибо, что проводили.
«В воскресенье вечером места не освобождаются, — подумал Алексей. — Места могли освободиться в пятницу или субботу. Может, к себе в комнату отвезти, а я как-нибудь с ребятами в общежитии перебьюсь. Хотя нет, к себе не годится, что подумают соседи?»
— Вот что, Жанна Васильевна, определю я вас на ночь у работницы завода Полины Афанасьевны. Я там до получения комнаты квартировал.
— А удобно ли? — Жанна доверительно посмотрела на него.
— Она женщина отзывчивая, место всегда найдёт, тем более для девушки.
Они вышли на широкую улицу Халаменюка.
— Дойдём до остановки третьего троллейбуса, — сказал Алексей и взял её чемодан.
— Вам не тяжело?
— Что вы, мой ведь пустой.
— Скажите, Алексей Иванович, почему эта улица имени Халаменюка? Такую фамилию я встречаю впервые.
— Капитан Халаменюк первый ворвался в Зеленогорск на своём танке.
— И где он?
— Погиб в Германии. Посмертно… Герой.
Дальше шли молча. Первой нарушила молчание Жанна:
— Мне нравится Зеленогорск. Чистенький, цветов много, деревьев.
— Здесь любят цветы. Вы увидите целые улицы, засаженные розами.
— А то что за красивое здание?
— Административное. А с той стороны, чуть подальше, — музей. Исторический. Обязательно побывайте там.
Жанна остановилась и стала читать надпись на мемориальной доске: «Отпустить из десятимиллионного фонда на непредусмотренные сметами экстренные надобности четыреста пятьдесят тысяч рублей для выдачи населению, пострадавшему весной текущего года от наводнения, вызванного разливом реки Днепр».
— Это ленинский декрет о помощи населению Зеленогорска, пострадавшего от наводнения весной 1917 года, — объяснил Алексей.