Луна снова скрылась за тучей, комната погрузилась во мрак. Настроение у него мгновенно изменилось. Руки заныли, по икрам пошли судороги, во рту появился металлический привкус. Конечно, все это было и раньше. Просто пока он был занят созерцанием лунного света и воспоминаниями, эти беды ощущались не так остро.
Интересно, как долго ему еще удастся продержаться? Что станет с ним, когда они поймут, что напрасно тратят время? Наверное, они его убьют. А как иначе? Он видел их лица, знал имена и клички, являлся опасным свидетелем, пока еще живым.
К вопросу о том, что хочется изменить в прошлом, парень подбирался осторожно. Ему хотелось понять, что и когда действительно пошло не так. Не последние решения, а те, которые остались далеко позади, сформировали его представления о правильной жизни, о том, чего же в конечном итоге он хочет добиться.
С последними решениями все обстояло очень просто. Чтобы не вляпаться в то дерьмо, в котором он сейчас находился, ему нужно было всего лишь остаться дома в злополучный вечер. Если брать немного раньше, то не стоило соглашаться на скользкое предложение.
Но ведь оказаться в том же месте или в подобной ситуации он мог и при иных обстоятельствах. Другой день, новое предложение, а итог один. Холодная комната, грязный матрас, канун смерти.
Куда важнее понять, как вообще он мог попасть в подобную ситуацию. Где совершил просчет, когда выставил неверные приоритеты? Почему это стало для него настолько важным именно сейчас, в тот момент, когда изменить уже ничего нельзя?
Ответа на этот вопрос у него не было. Вернее сказать, он был, но успокоения, вздумай парень его озвучить, ему не принес бы.
Поэтому он и уходил от честного ответа, много часов подряд перебирал в памяти все основные вехи своей короткой жизни, пытался перекроить ее, увести от опасного поворота хотя бы в мыслях и не мог. Почему? Да потому что с самого детства стремился уйти от реальности, погрузиться в ту жизнь, которая ему не принадлежала, не была предназначена. Вот и ушел.
Дверь заскрипела. На стене образовалась тонкая полоска света, начала расширяться.
Он застонал. Все, началось! Покой окончен, хороший день подошел к концу. Начался новый виток.
Выживет ли он на этот раз? Продержится ли еще хоть какое-то время? Сил совсем не осталось. Ни капельки, ни крошечки.
Парень ощущал это так явственно, будто какой-то недобрый ангел вдруг решил назвать ему дату его смерти. Так вот взять и озвучить. Мол, сегодня ты умрешь. Точка. Дальше пустота.
– Да почему? С чего ты вдруг решил, что наш единственный подозреваемый является всего лишь несчастной жертвой обстоятельств?
– Я этого не утверждаю. Просто высказываю свое предположение. Доказательств чего-то обратного у нас нет.
– И не будет! Потому что он виновен.
– Это тоже нужно еще доказать.
– Так доказывай! Не ищи причины, не строй иллюзий, а действуй.
Этот спор происходил в кабинете на Петровке. Стас Крячко, сторонник радикальных мер, нарезал по кабинету круги, размахивал руками и всеми доступными способами пытался отстоять свою точку зрения. Полковник Гуров вел себя спокойнее, но и он не вполне контролировал свои эмоции. Разговор на повышенных тонах продолжался около часа. Предметом жаркой дискуссии являлся Игорь Никифоров, а поводом для нее стал вчерашний визит Гурова к его матери.
В управление Гуров приехал рано, еще и семи не было. Он собрал воедино все факты, какими только располагал, и начал конструировать картины событий, предшествовавших преступлению.
До дня икс Веденеев и Никифоров вели совершенно обычную жизнь. Работали, учились, посещали публичные места. Об их дружбе знали родственники, соседи и друзья. По поводу разногласий между приятелями информации ни из одного источника не поступало. Выходило, что до злополучной ссоры в ресторане они вполне ладили между собой.
Игорь Никифоров грезил идеей разбогатеть. Желал ли Веденеев того же? Если да, то именно на этой почве они и могли сойтись. Просто Иван оказался скрытным человеком, поэтому никто из друзей и родственников не был осведомлен о его мечтах.
Тут стоило учитывать и разницу в возрасте. Для Веденеева взрослая жизнь только началась, никто и не ждал от него, что в девятнадцать лет он вдруг обретет сразу все: и опыт, и статус, и финансовую стабильность.
В случае с Никифоровым все обстояло иначе. К двадцати восьми ты уже встал на ноги или оставил попытки подняться выше своих возможностей и довольствуешься тем, что уже имеешь. Отсюда и выходило, что Никифорова все знали как ловца птицы-удачи, а Веденеева – как скромного вчерашнего школьника.