Но самое ужасное, что нашлись свидетели, в ночь ограбления «Оргтехники» видевшие в соседнем проулке подозрительную «девяносто девятую». Один из них подробно описал Сэма, сидевшего на пассажирском сиденье, — он прикуривал сигарету. Пока она металась в своей квартире и обзванивала морги, он грабил сейф Кожевникова!
Вскрылось, что в городе Витт наделал много долгов и в последнее время чаще проигрывал, чем выигрывал. Самым крупным его выигрышем за прошедший сезон был участок земли. Ритка была последней в списке, добрых дел Витта. Он рассчитывал стрясти с нее деньги и исчезнуть. Платить по счетам он и не намеревался. Поговаривали о его связях с чеченцами, причем одни утверждали, что у него были с ними какие-то дела, а другие намекали, что и людям гор Сэм тоже задолжал. С одной стороны, ничего определенного, но, с другой стороны, дыма без огня не бывает.
Когда Ритка об этом узнала, с ней приключился припадок. Аня, присутствовавшая при этом, испугалась до смерти.
— Я его так любила, с ума сходила, готова была ради него на все, а он меня предал! — рыдала Ритка. — Он меня хладнокровно подставил убийцам, и все из-за денег! Будь он проклят, чудовище! Он же знал о ребенке, о нашем ребенке! Я все потеряла: здоровье, красоту, машину, деньги, доверие мамы и друзей… Сколько людей меня пытались предостеречь — мама, ты, Олег, Диана, друзья Сэма и даже этот его «побратим» — Хасан! Но я словно с ума сдвинулась, я прямо-таки рвалась на больничную койку! Ненавижу себя, идиотку недобитую!
Ритку старались утешить все, кто мог. Ее навещали коллеги по «Антуражу», господин Симонян даже прислал в больницу огромную корзину цветов с запиской, что ее место будет ждать ее выздоровления. Приходили ее приятели и знакомые, до которых доходила весть о ее трагедии. Она же многое готова была отдать, чтобы о ней вообще забыли.
— Знаешь, Анютка, — с горечью сказала она, — это ужасно, что весь город знает, насколько я глупа! Обо мне не забудут никогда, будут пальцем указывать на меня на улицах и говорить: «Вот идет дура, которая втюрилась в бандита, а он наслал на нее дружков, чтобы те выколотили из нее денежки и ненужного ему ребенка».
В этом месте она обычно начинала плакать, и все, что бы ей ни говорила Аня, вызывало у Риты еще большие потоки слез.
Надо сказать, что ее молодой организм довольно-таки скоро включился в процесс регенерации. Сошли с лица ссадины и синяки, прошли гематомы, срастались понемногу ребра. И даже волосы отросли смешным ежиком.
Но, несмотря на внешние признаки выздоровления, в сердце у нее саднила огромная рана, не желавшая затягиваться. Она постоянно думала о том, что с ней приключилось, пыталась выискать в прошлом момент, когда она допустила ошибку, проглядела, в кого на самом деле она влюбилась. Она, не прекращая, играла сама с собой в игру «Что — если бы да кабы», придумывая миллионы вариантов происшедших событий.
Конечно, она принимала успокоительные и антидепрессанты, но лучше себя не чувствовала.
После выписки она уехала вместе с мамой в Кореновск. Ей не хотелось возвращаться в свой оскверненный дом. Ее любимая квартира, которую с таким трудом отстояли мама и ее друзья, вызывала у нее ужас. Нет, она никогда не сможет там чувствовать себя нормально! Ее дом осквернил Самуил Витт — своей любовью и предательством.
Приближался Новый год, самый веселый праздник всех времен и народов. Но Ритка, сидевшая затворницей в четырех стенах, ничуть не радовалась предстоящим народным гуляниям. Целыми днями она рисовала и читала классиков, стараясь как можно реже выходить на улицу, тем более что там и не пахло зимой, а изо дня в день лил заунывный мелкий дождь.
Теперь она знала не понаслышке, что такое русская хандра. Она никак не могла возродить в себе вкус к жизни, казалось, внутри у нее — пустота, вакуум. Часами Ритка могла сидеть, уставившись в книгу, не видя при этом ни строчки.
Ей совершенно не хотелось возвращаться в Краснодар, встречаться с людьми, выходить на работу. Ритка, словно улитка, пыталась спрятаться в себе, как в домике, опасаясь окружающего мира. Тетя Люда, переживавшая за дочь, радовалась каждому приезду Ани, которая хоть как-то могла расшевелить угрюмую Маргошку.
В субботу в гости приехали Аня с Олегом и затащили в дом какие-то коробки.
— Вот, привезли вашей дочке подарки, — смущенно заметил Олег, отвечая на пылкие приветствия тети Люды.
В дверях показалась Марго. Она расцеловалась с Аней и подставила щеку для поцелуя Олегу.
Он теперь носил линзы и выглядел совсем иначе, чем в дни их былого общения. Исчезло растерянное выражение незащищенности, свойственное всем очкарикам, а на место ему пришла спокойная уверенность в себе. Он перестал одеваться, как подающий большие надежды семиклассник, и оказалось, что у него неплохая фигура. Но все эти метаморфозы Ритка отметила как-то отстраненно.