Он громко вздохнул, выказывая волнение, а Ритка сбилась с мысли. О чем он ей толкует?
— Мне сложно подобрать слова, хотя этот монолог я проговаривал про себя сотни раз, — признался Поль, отводя глаза. — Рита, когда я увидел твою анкету, взглянул на твою фотографию, то внутри у меня что-то вздрогнуло. Я решил, что ты и есть моя избранница, и чем ближе мы с тобой знакомились, тем больше я убеждался в этом. Ты чудесная во всех отношениях, ты — мой идеал жены. Но прежде, чем делать тебе предложение, я должен тебе кое в чем признаться. И для начала спрошу. Как ты ко мне относишься?
Он даже клацнул по кнопочке пульта, заставив умолкнуть проигрыватель.
— Поль, я к тебе хорошо отношусь, иначе меня бы тут не было. Но к чему ты ведешь? Ведь мы договаривались, что сначала нужно больше узнать друг друга и не спешить с официозом!
Все мысли о том, что, будучи вдвоем с Полем, она может изменить свою судьбу, разом покинули Риткину голову.
— Нет, Рита, — запротестовал Поль, — я просто хочу узнать, нравлюсь ли я тебе?
— О господи, ну конечно, ты мне нравишься! — приложила она руку к сердцу. — И всякий другой заметил бы, что ему отвечают на поцелуй! Если бы ты мне был неприятен, я бы сюда вообще не приехала. Мне нравятся твоя внешность и манеры, твой спокойный нрав и благородство, твое мягкое чувство юмора и образованность…
— Боже, я и не рассчитывал получить столько комплиментов! — воскликнул растроганно Поль. — Марго, дорогая, ты не представляешь, что для меня значат твои слова! Я буквально летаю в облаках от счастья. Я так и знал, что это будешь ты!
— Погоди, — остановила его Ритка, — дай мне закончить. Я должна тебе сказать, что пока не готова экстренным образом менять свою жизнь. Повторю: ты мне нравишься, но я не влюблена. Прости. Дело в том, что мне довелось не так давно пережить любовную трагедию, которая совершенно изменила мое отношение к жизни в целом и к мужчинам в частности. И иногда мне кажется, что я слишком поспешила с поиском новых отношений.
Поль нахмурился и погрустнел. А у нее перед глазами отчетливо встало лицо смеющегося Сэма — «что, старушка, очухаться не можешь?» — смеялся он над ней. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить.
— Да, я понимаю, — пробормотал Поль разочарованно, — наверное, я поспешил, но, Рита, это так важно для меня!
— Но, как бы то ни было, мне очень приятно, что ты есть в моей жизни. Возможно, нам следовало не останавливаться сейчас, — она махнула рукой, указав на центр комнаты, решив, что пойдет ва-банк. — Ведь мы уже взрослые люди, и нам необязательно вступать в брак, чтобы заниматься любовью!
В комнате повисло молчание. У Поля вытянулось лицо, и Ритка сообразила, что его идеал женщины не должен так откровенно изъясняться. Да, опростоволосилась она перед графским потомком! Кто-то противно завыл в ее голове: «Ямщик, не гони лошадей, нам некуда больше спешить…» К сожалению, это предупреждение запоздало, она пришпорила события, как сбрендивший извозчик — нервного гнедого, и ходу назад не было. Поль молча кусал губы и на Ритку не смотрел. «Вот дура! — с чувством подумала Ритка. — Он к тебе — со всем уважением, а ты ему — правду-матку в морду! И что стоило дать мужику высказаться?!»
— Рита, спасибо, что ты не пытаешься играть в любовь с первого взгляда, — нарушил Поль гробовую тишину. — Поверь, я способен это оценить. И то, что у тебя предвзятое отношение к мужчинам, в данном случае даже не помеха. Дело в том, что если ты согласишься стать моей женой, то у нас будут очень своеобразные отношения.
Извращенец, наконец догадалась Ритка и представила себя в черной коже, с плеткою в руках и обручальным кольцом на пальце.
— Свой жене я могу дать очень многое: высокое социальное положение, приличный счет в банке, возможность путешествовать, а главное — любовь, дружбу, заботу.
Ритка мысленно щелкнула кнутом, расставив ноги на ширину плеч.
— Единственное, чего она будет лишена, — тихо закончил Поль, — так это детей, потому что между нами не будет физической близости.
Кажется, челюсть у нее откинулась слишком громко… Совладать с мышцами лица никак не получалось, поэтому Ритка сделала вид, что хочет что-то сказать, и «мэ-э-э-э» получилось у нее очень жалобно. Он что, монах?!