Маро — хороший парень. Я была вовсе не против нашей свадьбы, и дело не только в покорности. Он нравился мне, уверена, он стал бы хорошим мужем и хорошим отцом. Веселый, добрый, немного упрямый и слишком горячий, пожалуй, но это пройдет с возрастом. Его отец, наместник, так мечтал породниться с высоким домом ринай. А Маро мечтал обо мне. Я знаю… он лазил ко мне в окна. Я… Говоря о невинности — наместник знал это. Но ведь Маро должен был стать моим мужем. Я не жалею.
— Мне кажется, ваш жених не хочет искать другую. Он едет за нами, — сказал страж.
— Что?
Я даже дернулась, оглянулась. Огляделась по сторонам.
Кругом поля, невысокий кустарник, сложно спрятаться.
Нет, не может быть такого.
— Он осторожен, — сказал страж, — но я видел его еще утром на рассвете, и потом. Едет за нами, стараясь не терять из виду, но и держаться в стороне.
— Зачем?
Мне не по себе стало.
Страж ухмыльнулся.
— Думаю, он не согласен с вашим решением. Хочет вернуть. Очевидно, вы ему не безразличны. Он едет один, и скорее всего, тоже поперек воли своего отца.
* * *
Мы останавливались на отдых в обед.
Я нервничала, оглядывалась. Я так и не видела Маро, но стражу верила — кто-то едет за нами. Зачем обманывать?
Кто-то хочет меня вернуть?
— Вы уверены, что это Маро? — спросила я.
— Да, — сказал страж. — Уверен.
— Но он ведь не сможет вернуть меня? Не заставит?
Если вернусь я, то в Цитадель придется отправиться моей сестре, отменить это никак нельзя.
— Он не сделает этого, — согласился страж. — Мы могли бы обсудить ваше возвращение, если бы он привез сюда вашу сестру, но он едет один. Просто увезти вас невозможно, я должен исполнить договор. А забрать силой — у молодого Хакнила не выйдет. Да и нападение на посланника навлекло бы императорский гнев на Сайторин.
Маро плевать на императорский гнев. Нет, он все понимает, но иногда эмоции берут верх, он еще мальчишка — горячий и несдержанный. Он слишком привык получать все, что захочет. К тому же, он наполовину тхарисец, пусть и выросший в Сайторине, но несдержанность у него в крови.
Я знала, что ему не понравится мое решение, но не ожидала такого. Я думала о сестре, и больше ни о чем. Подумать о Маро я не успела.
— А если Маро попытается? — осторожно спросила я. — Если попытается отобрать силой?
— Мне придется убить его, — сказал страж.
У меня сердце замерло.
— Нет…
— Вы беспокоитесь за него? — в голосе стража мелькнул интерес.
— Да, беспокоюсь. Маро хороший человек и не заслуживает смерти.
Пожалуй, сказать «люблю его» я бы не смогла, но Маро мне нравится, я знаю его много лет. Я бы не хотела, чтобы с ним случилось что-то плохое.
Но отлично понимаю, что временами он сам нарывается.
— Я не причиню ему вреда, если он не станет делать глупости, — сказал страж.
И все равно, я надеялась, что страж ошибся.
Или что Маро просто повернул и поехал домой, он все равно ничего не смог бы сделать, так к чему ехать за нами? Возможно, он убедился, что со стражем еду я и… кто знает.
За весь день мы больше не видели его.
Хотелось спросить — как страж понял, что я это я. Но, на самом деле, все очевидно для любого, обладающего даром. Свечение магии разное.
Я отвыкла думать об этом, в Сайторине после войны осталось слишком мало отмеченных даром. Мало тех, кто мог бы различить свечение. Да и сила ринай направлена немного иначе, мне нужно сделать усилие, чтобы увидеть. А вот для настоящего тхая все должно быть очевидно.
Думаю, он понял сразу. Но для него это не имело значения — одна дочь или другая.
Думаю, отец тоже все понял, и у него были свои причины молчать.
Эйх Кавьяр…
Я слышала это имя. Что-то со времен штурма Ойта… пыталась вспомнить… что-то такое, что вспоминать не хотелось, было очень тяжело. Враг. И все же… молодой офицер, пришедший с лордом Энаром… почти мальчишка, едва ли старше, чем я сейчас, пойти как Айни… глаза зеленые… «Ты убьешь меня?» — говорю я, мне страшно. «Если прикажут».
Или это моя фантазия? У многих тхаев зеленые глаза.
Сейчас не узнать его, от того мальчишки ничего не осталось. Сейчас — чудовище.
И магия лежит на нем в несколько слоев.
Самый верхний слой — тхайское заклинание, пробуждающее к жизни мертвый камень. Такое используют для поднятия каменных големов. Под ним — заклинание, обращающее в камень живое. Такое заклинание убивает, иногда сразу, иногда постепенно, когда человек день за днем превращается в каменную статую, мучительно. Одним заклинание пытались скомпенсировать другое? Но ведь тогда проще было снять обращающее в камень, тем более, что они, кажется, имеют один источник.