А вот Рождество вполне походило на современное. Разве что вместо рождественской индейки подавали кабана или лебедя, да настольные игры у камина давным-давно сменились другими, зато праздничные радости остались те же. Венки из остролиста, стебли плюща, дерзкая омела и весёлые гимны, дюжина коротеньких зимних дней на подарки, дюжина длиннющих зимних вечеров на угощения и глинтвейн. Вот что обычно сопровождало свадебную пирушку.
Свадьба на то Рождество была у Лиззи. Дурашливой милой Лиззи, так давно служившей в замке, что её привыкли считать за члена семьи. Она обожала обряды и всё про религию. Христиане, друиды, иудеи, ведьмы, белые монахи, приспешники Рогатого Бога, жрицы Морриган, Тиронский орден, клюнийцы – все повидали её в своих рядах. Недавно она решила посвятить себя Минерве, римской богине мудрости и ремёсел, и провела пару-тройку недель за прядением и сложением песен про сов – так сказать, для пробы. К счастью, на этом она не остановилась, дошла до астрологии, а вслед за этим – до идеи брака. Свадьбу Лиззи всегда хотела именно рождественскую – это же такое идеальное сочетание: и обряд, и религия в одном флаконе. И вот наконец-то нашла человека, который согласился выступить вместе с ней в главной роли. В Данброхе его звали Кабачком.
На вкус кабачок так себе, зато полезно. Кабачок сойдёт.
Однако это история не о Лиззи. Это история о другой девушке из Данброха.
Собственно, Данброхов вообще-то три: замок Данброх – суровый дозорный над обнесёнными лесом холмами; королевство Данброх – край ручьёв и озёр, низинных полей и пастбищ в нагорьях, край белоголовых гор и чёрной полосы моря; и наконец, клан Данброх – король Фергус, королева Элинор, принцесса Мерида и три принца-близнеца: Хьюберт, Харрис и Хэмиш.
И эта история о принцессе Мериде.
Мерида не очень-то походила на манерную августейшую особу, какая обычно представляется при слове «принцесса», скорее – на зажжённую спичку, хотя в то время спички ещё не изобрели. Огненно-рыжие волосы, горящие глаза, искрящий остротами ум – её головка была создана, чтобы воспламенять; однако отнюдь не для того, чтобы потом гасить. В стрельбе из лука ей не было равных. Первые десять лет, пока на свет не появились трое маленьких дьяволят, она оставалась единственным ребёнком в семье, и если у других детей могли быть друзья, то у Мериды были только лук да стрелы. И она упражнялась в стрельбе самозабвенно, до автоматизма, каждую удобную секунду, которую её мама не успела отвести под уроки музыки, вышивки или чтения. Было какое- то особое успокоение в стрельбе из лука, которого Мерида не находила больше нигде. Всякий раз, как она натыкалась на трудности, с которыми не могла справиться, она шла пострелять. Всякий раз, как ей казалось, что она запуталась в своих чувствах, она шла пострелять. Час за часом натирала она себе мозоли на пальцах, набивала синяки на плечах. Но и во сне продолжала целиться между деревьев и забирать в сторону с учётом сильного горного ветра.
В год, предшествующий свадьбе, Мерида прихватила с собой лук и пустилась странствовать по королевству Данброх. Весну она провела вместе с крестьянами в горах, куда они отправлялись жить во времянках, пока стада паслись на горных лугах. Под конец лета она поехала в Морвентон к монахиням изучать словесность и географию. С наступлением осени она снова была в пути, присоединившись к горстке старых отцовских наперсников, взявших на себя труд начертить карту многоликого края Данброх.
Зимой, к свадьбе, Мерида вернулась. Повесила на стенку лук. До чего же надёжным показался ей замок Данброх, который за все эти месяцы странствий ничуть не изменился.
Она не знала, что Ферадах – а вместе с ним и беда – уже близко.
Зато Кальях знала. Старая хитрюга.
А ещё она знала, что Данброху пришла пора пасть жертвой силы Ферадаха. Но Кальях была стара, она не могла судить непредвзято, она имела свои интересы по части клана Данброх.
Кальях решила слукавить.
И вот об этом история.