— Не скажу, что я какая-то студентка первого курса, — сказала мне Лексна, — и над чем-то подобным не думала сама. Всё упирается в сложность ритуала и количество требуемой для этого элир. Санд уже язык стёр, рассказывая о твоей жене и о том, сколько груза она смогла унести в сундуках. Так что, допустим, элир у тебя есть. Но что касается ритуала… Боюсь, схемы такой сложности пока что намного выше моего уровня.
Я не стал возражать и рассказывать, что Кенира мне не жена. Меня больше интересовали практические вопросы.
— А то, что система кровообращения и нервов у человека не совсем симметрична? — спросил я. — Вопрос соединения — это, наверное, единственное слабое место моего плана.
— О, об этом как раз не беспокойся, — засмеялась Лексна. — С подобными вещами студенты-медики сталкиваются чуть ли не на первой практике. Если получится всё остальное, то тут уже помогу я.
— Эй, Ули! — окликнул меня Ксандаш. — Сегодня уже поздновато, а завтра с утра я кое-кого поспрашиваю, так что дом вам подберём. Мне бы хотелось, чтобы вы поселились где-то рядом, но этот район не рекомендую.
— Почему, — удивилась Кенира. — Мне показалось, что тут миленько.
— Только на первый взгляд, — покачала головой Лексна. — Когда мы с Сандом поженились, я ушла в отставку со службы. Мне хотелось помогать простым людям, так что практику я открывала поближе к пациентам. Единственное хорошее в недвижимости тут — это цена. Остальное… Скажем так, первые два года нас навещали четыре раза, предлагая защиту и покровительство — ведь с домом простого доктора и его мужа-инвалида может случиться что-то нехорошее. Да и такой красивой женщине как я опасно ходить по улицам без защиты.
— И мне пришлось подробно разъяснить, с кем случится это самое «нехорошее», — осклабился Ксандаш. — И потом даже повторить.
— Они слегка не учли, что если эта «беззащитная хрупкая женщина» лечила штурмовиков и диверсантов, то прошла и обязательную военную подготовку, — хихикнула Лексна. — Весёлые были времена. Напоследок они даже сожгли наш дом.
— А что полиция? — удивился я. — Мне казалось, что здесь, в столице, с преступностью должно быть строго.
— Полиция у нас, конечно, есть, — хмыкнул Ксандаш. — Они взяли показания, обещали провести расследование, но не смогли ничего найти из-за отсутствия улик. Дом был застрахован, и мы, конечно, могли воспользоваться страховкой. До следующего пожара.
— Тут у нас всё сложно, — сказала Лексна. — Близость к докам и промышленной зоне, народ здесь очень простой. Не трущобы, конечно, как в Соринизе, но и не Рассветный Квартал. В Нирвине есть четыре преступные группировки, на существование которых магистрат и Совет закрывают глаза. Так их легче держать под контролем, ведь иначе пришлось бы иметь дело с отдельными бандитами. Но иногда и они выходят за круг, приходится разъяснять.
— И я всё разъяснил, — оскалил зубы Ксандаш. — Позвал ребят из своего старого отряда, интендант внезапно заболел, поэтому не заметил, что кто-то одолжил из арсенала несколько комплектов штурмовой брони. После небольшой прогулки и очень приятной вежливой беседы, эти милые господа согласились, что произошло чудовищное недоразумение, дом семейства Табран, конечно же, будет отстроен заново, ведь соседям в беде нужно помогать безвозмездно, и что ни пациенты, ни уж тем более сама целитель Лексна не должны ничего опасаться, пока в этом месте живут такие граждане, всегда готовые протянуть ладонь помощи.
— Но наш район я бы все равно не рекомендовала, — добавила Лексна. — Договорённости касаются только меня, его и наших детей. И если вдруг возникнут неприятности… Нет, Санд, конечно, вступится, но это станет нарушением уже с нашей стороны. Ничего страшного не произойдёт, Санд разберётся, но спокойно уж точно не будет.
Мы с Кенирой кивнули. Ни я ни она жить в криминальном районе не мечтали, так что согласились, что стоит поискать место потише.