Партизаны даже остановились от неожиданности. Андрей и Митя весело переглянулись… Вдруг в один голос ответили:
И вновь зашипели, зашелестели острые косы. Митя было опередил товарища, но Андрей поднажал и ушёл далеко вперёд. Он и прежде косил на полный мах и отставал лишь от нашего отца…
— А это что за привидение? — послышался голос незнакомого партизана.
Среди валков скошенной травы стоял наш Серёга с кринкой в руках. Видимо, в кринке оставалось немного молока, всё остальное залило рубашку брата. Кто-то весело подхватил кринку, и она тотчас пошла по кругу. Люди делали вид, что молока много, кринка тяжела и все напьются.
— Молодец, постарался! — похвалила Сергея тётя Паша.
Я вскоре устал, присел на кочку. Взрослые работали без устали. Крупная, как картечь, роса падала наземь вместе с подкошенной травой. Косы не тупились, звенели всё громче. За лесом разгоралась заря.
Андрей был уже возле самого леса. Ярко белели его густые волосы. Будто на ветру, билась праздничная рубаха. Взмах, ещё взмах… Неожиданно полыхнула слепящая вспышка, трава словно бы покачнулась. Столбом поднялась выбитая взрывом земля, наземь дождём посыпались тёмные комья… Стало нестерпимо тихо.
— Назад! Мины! — не своим голосом закричал Митя.
Андрей лежал на земле, волосы его смешались с травой. Когда все отошли, Митя и ещё один партизан осторожно подошли к товарищу, взяли его на руки, отнесли в сторону, уложили на плащ-палатку.
— Беги за конём, — приказала мать Андрея Саше Тимофееву. И, закрыв лицо ладонями, заплакала: — Сынок мой, горюшко моё…
Кто-то достал индивидуальный пакет, принялся бинтовать раненому ноги. Сапоги и штаны разрезали ножом.
— Не бойся, выживешь… — утешал Митя Андрея. — До свадьбы заживёт. И ноги целыми будут.
Подъехала подвода. В неё уложили ворох скошенной травы, на нём устроили Андрея. Девушки отошли к озеру, было видно, что и они плачут. Один из партизан вывинтил из винтовки шомпол, принялся им, будто щупом, колоть мягкую землю. Люди отошли к самой деревне, со страхом смотрели на парня.
— Не бойтесь, — успокоил всех Митя. — Это наш сапёр. Ни одной мины не пропустит.
Партизан тем временем встал на колени, повозился и вынес на дорогу противопехотную мину — небольшую зелёную банку. Пришли ещё два сапёра, принялись помогать товарищу…
Мин оказалось немного, их все нашли. Вечером в деревне вновь застучали молотки. Митя отбил косы в своём доме, потом пришёл к нам, наладил и наши «литовки». Едва стемнело, люди вновь вышли на заливные луга. Шли неторопливо, с осторожностью, словно по первому, ненадёжному льду.
ГОРЯЧИЕ ГИЛЬЗЫ
Пришла вторая военная зима. Люди ждали её со страхом, думая, что партизаны, как только выпадет снег, отойдут в глухие леса. Но партизаны и не думали уходить из наших мест…
Рано утром возле нашего дома остановились сани, в них стоял пулемёт «максим», сидели шестеро партизан. Старший вошёл в дом, сказал, что у нас будет стоять заслон. Пулемёт поставили в сенях, коня с санями поместили в сарай. Один из приехавших тотчас встал на пост, затаился возле дороги под елью. Кроме одного, все бойцы были молодые. Когда мать стала угощать их молоком, партизаны обрадовались, пили молоко не спеша, в строгом молчании.
— Как же вы нас заслонять будете? — спросила мать у командира. — Долго вшестером не навоюешься…
— Ничего… — улыбнулся партизан. — Рядом большие силы. Если что — помогут. И дозоры вокруг — ворона не пролетит незамеченной.
Не успели партизаны разместиться, как прискакал на коне разведчик. Выслушав его, командир что-то сказал часовому и, придерживая рукой колодку маузера, бегом бросился к крыльцу. Я понял, что немцы где-то поблизости. Так и оказалось…
— Всем в лес, — коротко приказал командир.
Бои шли так часто, что мы с матерью и Серёгой ходили по дому и спали одетыми. На сборы хватило двух минут; мать перекинула через плечо узел с едой и вещами, подала свободную руку братишке.
Коня вновь вывели из сарая, поставили в сани пулемёт. Мы сели рядом с партизанами, и сани помчались к лесу. Часовой по-прежнему стоял под елью, не сел в сани и командир — побежал к соседним домам предупредить людей об опасности.
Когда сани вылетели на опушку, я оглянулся. К лесу бежали люди, несли на руках детей, тащили тяжёлые узлы.
Среди елей стояла глинобитная пекарня. С тех пор как пришли фашисты, пекарня не работала. По весне в ней разместился партизанский лазарет, а потом стали прятаться люди, как только рядом бой. Стены у пекарни были метровые, за ними было не страшно. Окна, чтобы не влетела граната, были забиты тесинами. Партизаны высадили нас на краю леса, и мы бросились к пекарне. Там ещё никого не было, и мы с Серёгой устроились за огромной печью. Вскоре появились Андреевы, и рядом с нами сел Саша — верхом на огромный сноп соломы. Нашлось место и Саше Тимофееву. В тесноте не в обиде. Тут же оказались и девочки — Катя и Зина. Чуть в стороне — женщины.