- Нет. Попала рядом.
Этлен помолчал.
- У них сильный чародей.
- Я видел.
- Очень сильный, - сид продолжал рассуждать вслух. - Таких бы десяток на поле у Кровавой Лощины и исход последней войны мог стать совсем иным.
- Ты был там?
- Был. Расскажу, если тебе интересно. Но позже. Сейчас нужно искать выход.
Возражать глупо. Мне уже до смерти надоели мрак, спертый воздух и постоянное ощущение тяжести над головой.
Этлен одним движением поднялся и, слегка пригибаясь - все же выработка была для него низковата, двинулся в правую сторону. Правильно. Слева - тупик. Забой весь исчирканный ударами кайла. Кое-где на нем поблескивали кристаллики обманки и кварца. Выйдя из освещенного круга, сид перестал для нас существовать. Звука шагов тоже не услыхать.
- Дай голову перевяжу.
Опять Гелке неймется.
- Не надо. Заживет, как на собаке. Да и нечем перевязывать.
С нее станется начать рвать собственную рубаху.
На удивление, девка согласилась. Не стала спорить, настаивать. Пристроилась рядком со мной, обхватив колени руками.
- Не бойся, белочка, - захотелось ободрить ее, но слов убеждения не нашлось. Только жалкое - "не бойся". Да и где их сыскать, когда сам почти утратил надежду на спасение?
- Я не боюсь.
Так я и поверил. У самого сердце в пятках.
Свет, отбрасываемый факелом, слабел. Этлена все не было.
От скуки я попытался сосредоточиться, как на занятиях преподобного Рутиллия. Ощутить Силу, наполнявшую Мировой Аэр, пронизывающую камни, воду, воздух. Силы вокруг нас очень много. Нужно только уметь ее ощутить, отыскать, собрать воедино, в узкий концентрированный пучок, и использовать по мере необходимости. Причем, последнее умение - самое простое, как я уже когда-то говорил. Даже такому олуху, как я, под силу.
Ну, давай, Молчун. Ощути себя песчинкой, крупицей породы, дождинкой, капелькой тумана... Растворись в окружающем тебя мире и слейся с ним. Отыщи разбросанные реже, чем самородки в россыпи, частицы Силы и собери их...
Погружение в транс прошло чудо как легко. Тем более, что с десяток лет я не пытался совершить ничего подобного. Растворяясь в аэре, я ощутил текущую сквозь меня Силу. Манящую, дразнящую, но, как всегда, неуловимую. Подобно воде, беспрепятственно протекающей сквозь ячеи рыбачьей сети, подобно песку, утекающему через растопыренный пальцы, Сила скользила, не даваясь в руки.
Как и раньше в подобных случаях, возникло глухое раздражение. Так бывает, когда раз за разом пытаешься засунуть нитку в игольное ушко а не выходит. Плохо это. Нельзя допускать, чтобы чувства нарушали внутреннее равновесие.
Спокойно, Молчун. Расслабься...
На мгновение мне показалось - где-то неподалеку мощный источник Силы. Сродни заряженному до отказа амулету.
Нет!
Не получилось!
В который раз?..
Сила ускользнула, не даваясь в руки. Не оставила после себя никаких следов, кроме противного глухого разочарования.
Никаких?
Да нет же! Малая толика задержалась и теперь я ощущал ее пульсацию в дрожащих кончиках растопыренных пальцев. Мелочь. Ерунда. Не хватит даже, чтобы разжечь трубку или лучинку там засветить, например.
Но раз уж Сила далась в руки, негоже так просто от нее избавляться, как от ненужной ветошки. Когда-то, давным-давно, мне особо хорошо давалось целительство. Это единственная причина, по которой я проторчал в Школе целых пять лет вместо того, чтоб удрать как можно дальше в первый же год. Впрочем, не единственная. Моя проклятая нерешительность тоже тому виной.
Вот и псу под хвост ее, нерешительность эту!
Конечно, у сидов и у людей болезни должны проявляться по разному. И лечить их нужно не одними и теми же методами. Да ладно тебе, Молчун. С той силой, что тебе досталась, о лечении лучше не заикаться. Так, тронуть оглушенную, прощупать степень поражения. Не было ли магического взаимодействия - такие следы должны сохраняться долгое время. Не то, чтобы я не доверял Этлену, утверждавшему молния прошла рядом, но надо убедиться самому. Как говорится, веселин пока не пощупает - не поверит.
Мои пальцы почти не тряслись, когда я прикоснулся к вискам Мак Кехты и осторожно послал легкий, как перышко, импульс, призванный выяснить тяжесть ее состояния.
Результат превзошел все ожидания. Видно, действительно организмы перворожденных и смертных слишком далеки, если мое сверхнерешительное вмешательство вызвало эффект исцеления.
Обведенные темными кругами - верное свидетельство ушиба головы - веки дрогнули и приоткрылись. Скользнули вначале безучастно влево-вправо, а потом вдруг расширились от ужаса.
Представляю, что ей почудилось. Потерять сознание в разгар боя, а потом очнуться в смоляной черноте, нарушаемой лишь багровыми отблесками догорающей ветки. От стен веет подземельным холодом и сыростью Преисподней. Если у перворожденных есть преисподняя. Зная их высокомерие и ледяную гордость, вполне можно предположить веру в то, что все павшие в сей же момент возносятся в горние чертоги, где продолжают бесконечное бытие бок о бок с престолом Сущего.
А прибавить к общей картине кромешной жути еще и мою перепачканную разводами глинозема и запекшейся кровью рожу. Взъерошенную, с нечесанной бородой...
Нет, следует отдать ей должное, сида не завизжала, не попыталась бежать прочь. Расширившиеся глаза-смарагды потемнели, словно роговая обманка. Правая рука метнулась к поясу, где крепились опустевшие ножны.
Вот и хвала Небесному Отцу, что опустевшие, а то схлопотал бы непрошеный лекарь вершков шесть доброй стали в подреберье и дело с концом.
- Тише, феанни! - я отшатнулся, поднимая руки раскрытыми ладонями вперед. - Ты в безопасности!
Мак Кехта попыталась сесть, но безуспешно. Слабость после хорошего удара по голове так просто не отпустит. Поэтому она только приподнялась на локте, затравленно озираясь.
- Где я? Ты кто?
Вот оно что! Учителя нам рассказывали - можно потерять часть памяти, если по мозгам досталось. Насколько же серьезно это у воительницы?
- Я - Молчун. Эшт. Помнишь меня, феанни?
Покачала головой. Не помнит.
- Прииск Красная Лошадь.
Ага, промелькнуло нечто вроде понимания.
- Этлен.
Наконец-то уверенность.
- Этлен... Где он?
- Здесь, феанни. Пошел на разведку.
- Уже вернулся, - телохранитель возник из мрака и присел на корточки подле госпожи. - Риэн орт фэйн, феанни. Мид мюре ниа шюд'. Держи себя в руках, феанни. Мы еще не умерли.
- Та кьюн', Этлен. Я в порядке, Этлен, - отозвалась сида, но боль, пронизывающая ее пока еще слабый голос, заставляла усомниться в правдивости этого утверждения.
- Выхода нет, - сид глянул мне в глаза. - Лестница наверх разрушена. Но это полбеды. Выход привален бревнами. Даже вдвоем не откинуть.
- Ясно. Не повезло.
- Это еще не все, Эшт...
Этлен сделал многозначительную паузу.
- Я догадываюсь, - я, действительно знал, что услышу. Ну, почти наверняка.
- Правильно догадываешься. Выбраться нам не дадут. Весь прииск гудит, как растревоженное гнездо шершней. А мы в самой его середочке.
- Ясно.
Не скажу, что известие меня обрадовало, однако и особого горя я не ощутил. Должно быть, нельзя до бесконечности пугаться и шарахаться. На душе нарастают мозоли не хуже, чем на ладонях от лопаты и кирки.
- Ясно, - это коротенькое слово так славно соскальзывало с языка, как санки со снеговой горки. - Отдохнем, перекусим...
- Хорошо, - Этлен кивнул, усаживаясь поудобнее.
- Дьох, - вдруг попросила Мак Кехта. - Пить
Мы повернулись к ней одновременно
- Дайте воды.
Телохранитель оглянулся на меня...
Это же надо было оказаться таким лопухом! Все продумал, все предусмотрел, да? Нитки-иголки, соль-муку... А вот фляжку с водой, обычную фляжку, захватить не догадался. Правда, кто думал, что уходить под землей будем, подобно червям и крысам? Но это оправдание слабенькое. Даже вслух высказать совестно.
Всего и осталось - виновато развести руками.
- Потерпи, феанни, - мягко, почти ласково сказал Этлен. - Мы скоро найдем воду. Обязательно найдем.
Может быть. Очень даже может быть. Подземные воды иногда подступают к уровням, на которых добывают самоцветы. Кое-кто из парней не раз жаловался на мешающую работе противную капель с потолка рассечек. Рогоз или Подметка. Или Жихарь? Не помню точно.
- Найдем, - кивнул я.
- Тем более нет резону здесь рассиживаться, - сид не собирался тратить время даром.
Взгляд, брошенный на зияющий неподалеку черный провал, вызвал у меня ледяной озноб. Захотелось выдумать любую причину, чтобы задержаться в старой рассечке подольше. Этлен, похоже, заметил мои колебания.
- Я пойду первым, - ни тени насмешки, ни малейшего намека на презрение трусливого человечка, простое утверждение. - Конечно, если хочешь, можешь поесть. Ты и девочка.
И на том спасибо.
- А вы?
- Я могу долго без еды. Очень долго.
Хотел ляпнуть, что беречь харчи незачем, а потом вдруг сообразил, что суровый Этлен в глубине души боится. Не за себя, само собой, а за феанни. Боится не найти выхода на свет и погибнуть в ходах и отнорках голодной смертью. Поэтому начал экономить прямо сейчас.
- Ты воин, Этлен. Возможно, только от тебя зависит - выживем мы или нет.
- Я воин, Эшт. Это правда. Но здесь мне некого рубить своими мечами. А значить, выживем мы или нет, зависит только от тебя. Ты знаешь этот мир. Мой мир - там.
Перворожденный ткнул пальцем в близкий свод рассечки, грязный и неровный.
Если бы он знал, как я боюсь! Сажени породы над головой давили, казалось, прямо на сердце, которое сжималось и трепетало, будто зажатая в кулаке ласточка-красногрудка. Подземный мир таит в себе опасностей не меньше, чем надземный. И уверенности сида в своих знаниях и умениях я ни сколечко не разделял, но говорить об этом вслух не стал. К чему пугать Гелку и Мак Кехту раньше времени.
- Ладно, Этлен. Когда проголодаешься, дай знать.
Даже поморянин способен привести лошадь к водопою, но сотни веселинов не хватит, чтобы заставить ее напиться.
Пошарив в мешке, я нащупал две булдыжки побольше и извлек их на свет... Хотя какой там свет! Ветка, служившая факелом, совсем догорела. Только багровым светились подернутые мутной вуалью затухающие угольки. Один кусок сунул Гелке в руки. она покачала головой:
- Не хочу.
Да что они, сговорились все, что ли?
- Надо, белочка. Береги силы.
Девка привыкла меня слушаться. Взяла ножку и неохотно принялась обгрызать темное, хорошо прокопченное мясо. Слава Сущему Вовне, по крайней мере одну уговорил.
Вот меня, к слову сказать, упрашивать поесть не пришлось. Странный я, верно, парень. Никогда не понимал всяких там "от волнения кусок в горло не лезет". Мне лезет всегда. Когда он есть, конечно же. Никакие душевные потрясения не в силах заглушить зова голодного брюха. Должно быть, последствия аскетического воспитания в Храмовой Школе, где ученикам не давали обрасти жирком, и голодной зимовки в Восточной марке, где попавшая в силок отощавшая пищуха расценивалась как повод к пиршеству.
Ножка показалась очень даже вкусной. Немного жестковатая. Наверное, вертишейка попалась почтенного возраста. Бабушка всех вертишеек. Как они умудряются доживать до преклонных лет при такой глупости?
Кто бы рассуждал о глупости?
После копченого я уже совершенно искренне раскаивался в собственном легкомыслии. Вода нужна. Просто необходима. И чем скорее мы ее найдем, тем больше шансов выжить.
Гелка тоже худо-бедно справилась со своей долей. Бросила в сторону обглоданную косточку.
- Готовы? - тут же поинтересовался Этлен.
Определенно, старик видел в темноте не хуже филина.
- Готовы, - откликнулся я. - Если феанни способна двигаться...
- Я могу идти! - сказала, как хлыстом ожгла, Мак Кехта. Если не сила тела, то сила духа к ней вернулась, это точно.
- Тогда пойдем.
Этлен первым нырнул в лаз. Едва различимая тень в окружающем нас мраке. За ним последовала сида. Потом Гелка, волочащая свой мешок. Я пошел последним. Вернее, пополз.
Опять повороты и петли, подъемы и спуски. Прихотливым путем блуждал стуканец. А что ему? Еду искал. Что они едет, любопытно знать. А, может, просто гулял в свое удовольствие. Не рассчитывал на незваных гостей, удумавших воспользоваться его ходом.
Нора вилась вдоль скального основания холмов так, что под коленками постоянно оказывались обломки кварца и пегматита, острые, как битая черепица, а потолок, напротив, грозил обрушиться и похоронить заживо.
Одно хорошо - именно здесь и должны встречаться подземные воды, просачивающиеся сверху через рыжий грунт до неподвластного им камня. Глядишь, наткнемся на ручеек или хотя бы тоненькую струйку, сбегающуб по стене.