Крошечное хныканье вырвалось из меня, когда я пропустила пальцы через его волосы. Он стриг волосы очень коротко, но я была никем, чтобы сказать, что мне нравятся чуть более длинные. Не то, чтобы он выглядел плохо. Даже одетый в холщовый мешок, он выглядел бы великолепно.
Он переместил руки мне на лицо, убирая спутанные пряди за ухо. Где—то посередине своей мести и гнева на него я умудрилась опять впустить его в свое сердце. Я ведь любила его. Я всегда знала, что именно он мне необходим.
Он целовал сладкими поцелуями мой лоб, ресницы и кончик носа. Я вздохнула, когда поток эмоций внутри меня грозил хлынуть через край. Его нежные поцелуи продолжались теперь в уголках моих губ. Я мельком увидела его улыбку, и сердце взорвалось в груди. Я не могу сказать, что он был прежним. Я лишь знала, что его улыбка сейчас была хорошо узнаваема. Это была улыбка Дрю в любви. Дрю счастливого. Полностью удовлетворенного. Он чуть сильнее нажал на мои губы, и я растворилась в его поцелуе, всем сердцем жаждая еще раз почувствовать его любовь.
— Ты не перестаешь удивлять меня, — шептал он в мои приоткрытые губы. — Если бы ты только знала, как я скучал. Как сильно ты мне нужна.
Сердце мое екнуло. Я коснулась его лица, очерчивая морщинки в уголках его глаз, которые я так любила. Они всегда углублялись, когда он так улыбался.
— Я тоже скучала по тебе, — прошептала я.
На мои глаза навернулись слезы, которые я отказывалась проливать. Его спина напряглась, а брови нахмурились, когда Дрю пристально вгляделся в мое лицо. Чтобы он не искал, он, должно быть, нашел, потому что целовал с таким жаром, что пальцы ног подгибались.
Моя потребность в нем пробудилась. В этот момент мы оба почувствовали, что как будто бы и не расставались. Я поползла вверх по кровати к подушке. Дрю последовал за мной. Его губы не покидали моих. В том, как он касался меня сейчас, не было ничего, кроме нежности. Он парил надо мной, с такой тоской заглядывая в мои глаза. Атмосфера вокруг нас неуловимо изменилась. Не было ничего общего с тем, что произошло между нами недавно. Я хотела любить его, а не причинять ему боль.
Мои руки медленно двигались по его скульптурной груди вниз к животу. Он похудел. Я чувствовала его ребра там, где некогда были одни мышцы. Это опечалило меня, давая понять, что он берег себя в мое отсутствие. Я думала о том, что он сказал, что не выпил ни капли алкоголя с тех пор, как я уехала. Это заставило меня гордиться им, и я могла только надеяться, что травка, выкуренная вместе, не убьет его трезвости.
Я прижалась губами к шее. Он застонал, обмякая от моих нежных прикосновений. Эти нежные прикосновения превратились в разведку любви. Мы говорили и целовались, купаясь в лучах нашей любви. Все воспоминания о ночах, проведенных вместе, вспыхнули в моей голове.
Прошло всего лишь несколько минут, или часов, пока мы таяли в свете наслаждения, переплетения тел. Не могу с точностью сказать, сколько было времени, когда мы, наконец, закончили, но совершенно точно могу сказать, что были совершенно сыты и пределы сытости исчерпаны. Мы валялись на боку. Раньше мы провели так много ночей, до того, как я ушла. Он положил руку на мое бедро, слегка потирая кожу, ткнулся носом в шею. Я изо всех сил пыталась скрыть зевоту, глаза закрывались сами собой.
— Спи, сладкая.
— Я не хочу спать, — зевнула.
И это не было ложью. Если я усну, это все окажется сном. Не хочу рисовать мечту. Хочу реальную жизнь. Я бы обманывала себя все это время, думая, что смогла бы жить без него. Даже если он и Оливия собрались рожать вместе. Даже если он отречется от меня. Мы с Оливией почти не общались в последнее время, так как я уехала из Флориды. Она предельно ясно высказал свое точку зрения, заявив, что я – эгоистка, раз оставила ее в тот момент, когда она больше всего нуждается во мне. Я же не могла ей сказать, почему должна уйти. Могла только сказать, что уйти – просто необходимо. Все между нами стало натянутым. Она только называет себя моей подругой, но сказать мне о ребенке в ее животе она постеснялась. Нужно было воткнуть мне нож в сердце. И когда она звонила, она редко говорила о Дрю, что я нашла несколько странным. Но мне стала так ненавистна сама мысль о них с Дрю вместе. На мой взгляд, теперь у них образовалась настоящая маленькая семья. Я же в их мире была аутсайдером. Ведь я всего лишь мечтала о том, что они смогли сделать.
Но сейчас, здесь, находясь рядом с ним, я поняла одну простую вещь: Оливии и Дрю не суждено быть вместе. Мы могли бы проделать эту работу. Мы должны проделать эту работу. Всего-то два месяца прошло, как он вытащил свою голову из задницы и приехал ко мне. Он приехал за мной. Он не мог жить без меня так же, как и я не могла жить без него.
Все эти мысли, проносящиеся в моей голове, устроили настоящее перетягивание каната с моим сердцем. Глупо было думать, что между нами что—то выйдет. Что еще осталось мне? Он все равно причинил мне боль. Я не могла игнорировать этот факт, а так же и то, что он был необходим моему сердцу так же, как моим легким – воздух.
Ресницы трепетали, в висках стучало от недосыпа, а в голове раздавался колокольный звон от постоянного спора между ней и сердцем.
— Ты должна отдохнуть, — его поцелуй в скулу с невыразимой нежностью пустил в галоп мое сердце. — Мы оба должны.
«Нет!», — вопил мой разум.
Я должна знать, что происходит между нами. Где мое место рядом с ним. Секс всего лишь секс. Ничего не было исправлено. Все только еще больше запуталось.
— Ладно, — вздохнула я, распластавшись вдоль его тела, не желая терять и толики его тепла, бормотала, уплывая в объятия сна. — Оставайся.
— И куда бы я отправился?
— Прочь.
Дрю усмехнулся. Его теплое дыхание согрело мне ухо.
— Я никуда не уйду!
— Обещаешь?
Он отодвинул в сторону прядь волос и запечатлел нежный поцелуй на моей щеке.
— Я обещаю. Ну а теперь спи, красавица. Я люблю тебя. Я всегда буду.
Я счастливо выдохнула. Даже если это окажется лишь сном, это был прекрасный сон. Услышать эти слова от него значило больше, чем получать букеты цветов каждый понедельник или ожерелье. Облизнув губы, я ответила.
— Я тоже тебя люблю.
Я дрейфовала на волнах сна вместе с его обещанием не оставлять меня и надеждой, что все будет хорошо.