Когда он открыл дверь, то не увидел Искры в кровати, как того ожидал. Хотя в его комнате все же была женщина.
– О, Боже... – выдохнул он, осматривая металлическую скульптуру высотой выше пяти футов.
Это была скульптура его матери, работа Искры. Это были кисти плюща в виде фигуры женщины, одна рука вытянута, словно пытается дотянуться до кого-то или чего-то. Кисти как вены. Одна длинная ветвь начиналась у левой ноги женщины и шла к самой шее. А середина стальной конструкции, позвоночник, который держал всю скульптуру. Но она не была пустой. Там, где должно было находиться сердце женщины, был один единственный листок плюща, который висел на грудной клетке. На листе было выгравировано только одна слово – Ян.
– Это твоя мать, да?
Ян развернулся и увидел в дверях отца.
– Да, – сказал Ян. – Это она. Это скульптура Искры?
Отец кивнул.
– Ты сказал мне, чтобы я поехал в галерею и посмотрел на работы твоей девушки. Я так и сделал. Я не ожидал... – Он стоял напротив скульптуры, будто глядя в ее глаза. – Я этого не ожидал.
– Это… Я знал, что она хороша, но я не знал, что настолько, – признался Ян. Он почувствовал, будто что–то застряло в его горле. Он едва мог говорить.
– Я увидел твое имя на сердце, – тихо произнес отец, он задыхался от волнения, – и мне пришлось выйти из зала на несколько минут.
Ян сдерживал слезы.
– Ты ее купил? – спросил Ян.
– Купил. Для тебя. Для нас. Для нашей семьи. Я хочу, чтобы она была в нашей семье.
– Искра сказала, что ее купил коллекционер из Сиэттла. Она была так рада.
– Я не хотел, чтобы ты знал, что я ее купил. Это бы испортило сюрприз. Я видел, как вы вдвоем сбежали. Я хотел поймать тебя до того, как ты увидишь свой рождественский подарок. Думаю, я опоздал.
– Немного... Я... – Ян снова обошел вокруг статуи. – Она назвала меня своей музой. Она попросила меня подкинуть ей идею, и я сказал, что я хотел бы что-то, напоминающее о моей матери, так как я никогда ее не знал. Я бы никогда не подумал, что она сделает что-то такое.
– Я никогда не переставал ее любить, – сказал отец. – Даже после всех этих лет мне кажется, что рана не затянулась. Я не должен был отдалять тебя от ее семьи. Когда она умерла, когда произошел несчастный случай, она возвращалась ко мне. Она забрала тебя в дом ее родителей, а я звонил и умолял, и умолял ее вернуться. И она хотела вернуться, но не была уверена. Она оставила тебя с родителями и поехала поговорить со мной. Она умерла, возвращаясь ко мне.
– Папа...
– А твои бабушка с дедушкой, ее родители, они не хотели мне тебя отдавать. Я только что потерял жену, и мне предстояло потерять и ребенка? Мы поругались. Это была безобразная ссора.
– Они обращались в опеку?
– Обращались, но я выиграл. Я долгое время обвинял их в ее смерти. Это было нечестно с моей стороны. Мои родители были не рады нашему поспешному и тайному браку так же, как и ее родители. А потом я наказал тебя тем, что увез от бабушки с дедушкой, потому что не смог простить их за попытку забрать тебя у меня. Слишком много лет я считал их своими врагами, не желая видеть в них тех, кем они по-настоящему были – семьей моего сына.
– Пап, тебе не кажется, что тебе стоит быть внизу и разговаривать с репортерами?
– Ты важнее. Она важнее. – Он показал на скульптуру. – Я хочу, чтобы ты встретился со своими бабушкой и дедушкой. Они все еще живы. У меня есть их номер, их адрес. Они должны увидеть скульптуру. Они должны увидеть своего внука и его девушку, которая ее сделала. Все находится внизу, в моем офисе. Как только будешь готов, я все тебе дам. И я надеюсь, ты сможешь простить мне мой эгоизм тридцать пять лет спустя. Было трудно простить людей, которые пытались отобрать у меня сына. Было так легко думать только о своей боли и своем горе вместо того, чтобы вспомнить, что они потеряли дочь и вели себя так из-за боли и горя, как и я сам. Я не знаю, простят ли они меня, но они тебя полюбят, а это все, что имеет значение.
– Я не знаю, что сказать.
– Нечего говорить. Я был не прав. И ты знаешь, насколько трудно политику говорить, что он не прав.
– Рождественское чудо.
– И все благодаря твоей милой леди. А где она? Я хотел бы поблагодарить ее за это.
– Я не знаю. – Ян выглянул в коридор. – Я хотел подарить ей рождественский подарок, поэтому отправил ее сюда...
Искра должна была сделать то, о чем он ее попросил. Она приходила к нему в спальню. Она видела скульптуру. И он сказал ей, что у него для нее большой рождественский подарок...
И она должна на него чертовски сильно злиться, потому что просила его не покупать ее скульптуры. Он не покупал, зато папа купил.