Поначалу я близко к сердцу приняла эти слова, пока вдруг не осознала, что меня это никоим образом не касается. Я ведь даже не мужчина, хотя почему-то обидно стало по-настоящему. Совсем заигралась, ведь никакого княжича Владислава, жестоко лишенного мужского достоинства, не существовало. Точнее он был, но умер в дороге. А я ведь Марина Алексеева из будущего, не стоит забываться.
Колта выдал мне одежду моего размера, а потом уже к вечеру мы отправились в личные покои императора.
Великий Хан сидел за столом и с самым грустным видом пил чай из фарфоровой чашечки. Колта послал меня подливать ароматного напитка время от времени.
Насколько я знала Тогон-Темуру сейчас было двадцать лет. Он был очень красив. Идеально очерченное лицо с большими глазами черного цвета, трагическими бровями, прямым носом и пухлыми губами, надутыми как у обиженного ребенка. Как и положено императору Тогон-Темур заплетал свои длинные волосы в высокую дольку, украшенную золотым колпачком с драгоценными камнями.
— Колта, — дрожащим голосом произнес император, — мне так плохо, я хочу хурмы. Сушеной хурмы.
— Да, Ваше Величество, — Колта поклонился и с шипением уже обратился ко мне, — Мату, быстро принеси сушеной хурмы.
Я прыснула в рукав. Просто такая просьба показалась мне странной на фоне драматичного поведения императора. Но я все равно поспешила выполнить просьбу. Когда вернулась, то обнаружила Тогон-Темура уже в слезах. Разбив чайник, он причитал что-то о подлой Сон Нян, бросившей его на произвол судьбы.
— Что произошло? — шепотом спросила я у Колты.
— Наложницу, которую он очень любил, канцлер отдал королю Коре. Его Величество очень тоскует.
— Но разве возможно отдавать наложниц? — чуть громче, чем следовало сказала я.
Колта толкнул меня в бок. Император сфокусировал на мне взгляд. Его глаза покраснели от слез.
— Колта, кто это? — спросил он чуть испуганно.
— Это новый евнух, Ваше Величество, его прислал Хан Узбек из Улуса Джучи.
— Но я не слышал ничего об этом. Эй ты, цветноглазый, подойди ближе, — император, сгорбившись, помахал мне ручкой.
Я подошла, поклонилась, а потом произнесла:
— Ваше Величество, Хан Узбек послал меня в подарок канцлеру Эль-Тимуру, я вчера был у Его Светлости, и он разрешил мне отправиться служить вам. Ваше Величество, я хочу стать кешиком в отряде генерала Баяна, позвольте мне…
— Замолчи, дурак ты эдакий, — перебил меня Колта, — видишь Его Величеству не до тебя, как смеешь лезть со своими просьбами. Извините его, Ваше Величество, он еще не освоился.
— Из какой ты страны? — спросил император, распластавшись на столе. Я была слегка поражена манерами Его Величества.
— Русь. Моя страна называется Русь. Я из Московского княжества, Ваше Величество.
— Как твое имя?
-Называйте меня Мату, Ваше Величество.
— Так ты евнух, а хочешь быть воином, Мату?
— Так и есть, Ваше Величество, я смогу.
Тогон-Темур велел налить еще чая и принялся опять стенать о предательстве Сон Нян.
— Ваше Величество, — осторожно сказала я, — но как так получилось, что канцлер распоряжается вашими наложницами?
Император исподлобья хмуро посмотрел на меня. Я продолжила:
— Ах, как наверно, эта девушка сейчас страдает. Я слышал, что король Коре сейчас лишен трона, а она ведь принадлежала вам, Великому Хану, потомку Чингисхана.
— Мату, — шикнул Колта.
Но я, сделав тупенький вид, уставилась на императора.
— Не думаю, что она страдает, — ответил Тогон-Темур, — Сон Нян сейчас верно смеется надо мной.
— Отчего же, Ваше Величество?
— Потому что она любит этого Ван Ю, и она счастлива быть с ним.
-Ай-ай-ай, неблагодарная, но, Ваше Величество, раз она там счастлива не лучше ли ей там и оставаться тогда?
Император непонимающе посмотрел на меня.
— Дозвольте сказать, Ваше Величество, — склонилась я в поклоне.
— Ну говори.
Я подняла голову, поправив сползающую шапку.
— Вот вы говорите любовь, любовь, — протянула я, — вы ведь от этого страдаете? Такая сильная тоска сковала ваше сердце, что кажется сейчас же умрете, если Сон Нян не вернется, не так ли? Но если вы ее любите. По-настоящему любите, то должны понимать, что она будет счастлива только с Ван Ю. Она любит его, а он ее. Вы не можете ее удерживать подле себя, а если будете, то она станет страдать, а ежели она станет страдать, то и вы также станете. Ибо не может ваше сердце остаться спокойным при виде ее слез. Поверьте моему слову, вы не будете счастливы, насильно удерживая ее возле себя. Слышали ли вы о таком выражении: «Если любишь — отпусти». И я говорю вам, это истина. Отпустите, она вернется, если любит вас. А если нет, значит вам не судьба быть рядом.
Император обиженно надул губы, слушая. Он не стал меня перебивать. И я отчетливо поняла, что ему просто надо поговорить с кем-то. Что ж, любовные советы — это мой конек. Весьма своеобразный кстати. В моей обычной жизни я ни с кем не встречалась, потому что презирала те отношения, которые строили люди. Никакой любви и возвышенности, только грязь, пошлость, расчет. Поэтому я не верила, что настоящая любовь как в книгах существует. Мой любимый совет — расставайтесь пока не поздно. Подруги меня ненавидели за это.
— Я продолжу, Ваше Величество, — вдохновенно сказала я.
Тогон кивнул.
— Сон Нян — ваша первая любовь?
Император кивнул. Я скроила рожицу и махнула рукой:
— Все ясно как белый день, Ваше Величество. Первая любовь никогда не бывает последней. Это такой закон. Чувства такие сильные, но чаще всего безответные. Ваше Величество, поверьте мне на слово. Я знаю. И это пройдет как говорит Соломон.
— Кто говорит?
— Один философ. Вы его не знаете.
Тогон-Темур смутился при этих словах, затем опять обратился ко мне:
— Как странно, Мату, ты такой молодой, а говоришь как человек, умудренный опытом. Тебе приходилось так безнадежно любить?
— Ваше Величество, каждому из нас приходилось безнадежно любить, правда, Колта?
Колта выпучил глаза на меня и натужно кивнул. Тогон издал тяжкий вздох. Кстати о безнадежной любви я знаю все, ведь мне приходилось в своей жизни влюбляться в знаменитостей.
— Вот что я скажу вам, Ваше Величество, чтобы много знать, не обязательно много испытать. Хотя испытал я и немало. Но только дурак учиться на своих ошибках. Хотя я и дурак. Но вы-то нет, поэтому учитесь на моих. Я прочел очень-очень много книг, Ваше Величество, оттуда я знаю все о жизни.
Я правда много читала и смотрела фильмов и дорам. У меня высшее образование в плане выдуманных историй и теоретических знаний о том, что не пригодно для реальной жизни.
— Ты прочел много книг? — со смущением переспросил Тогон-Темур, — вот как, а ты будешь мне читать?
— Каждый день, Ваше Величество.
— Так ты любишь читать.
— Очень сильно, Ваше Величество.
— Может, почитаешь мне сегодня, я не могу уснуть. Раньше Сон Нян читала мне, а теперь ее нет, и спать не выходит.
Глаза Тогона вновь наполнились слезами.
-Ну вот еще, Ваше Величество, — фыркнула я, — вы что собрались спать в такую ночь?
— А что такое? — обеспокоенно спросил император.
— Когда на сердце камень, нипочем не уснешь. Вы должны сбросить стресс.
— Что сбросить?
— Тяжкие оковы тоски.
— ААа, понятно. Но как, Мату, мне очень тяжко.
— Вам необходимо развеяться. Сменить обстановку.
— Что ты несешь, окаянный, — зашипел Колта, до этого ошарашенно вслушивающийся в наш разговор.
— Молчи, Колта, — остановил его Тогон, — продолжай, Мату.
— Вам надо выбраться из дворца, сходить в питейное заведение и устроить славную пирушку. Вот послушайте, мы устроим славную пирушку, а Сон Нян не позовем!
Это была цитата из Пиратов Карибского Моря, но Тогону об этом знать не обязательно.
— Но я не могу, — с отчаянием сказал император, — повсюду соглядатаи, меня не выпустят! Меня узнают, разоблачат, поймают или даже убьют.