Наши взгляды встретились.
— Я сейчас чувствую себя таким человеком, — сказала я.
— Ты можешь вернуться?
— Вернуться? Что? Куда?
— Я знаю, что не можешь. Но такое положение дел ведь не подходит ни тебе, ни мне, — Тал Тал откашлялся, — точнее нашему делу.
— Господин Тал Тал, если я дам вам кое-что важное, вы можете меня вытащить? — неожиданно для себя самой сказала я.
— Если ты дашь кое-что важное, то конечно.
— Вы шутите. Да кстати скажите мне вы знаете что-нибудь о любовных практиках?
Лицо Тал Тала вытянулось:
— Что? — сглотнув, спросил он.
— Мне сказали, что император занимается любовными практиками.
— О, это не совсем так. Он исповедует тантрический буддизм. Его учителем является Гьялва Кармапа Четвертый.
— Умпа Лумпа Четвёртый.
— Примерно так.
— А что это тантрический буддизм?
— Зачем это тебе знать?
— Да так, но вообще вы правы, я не могу здесь долго задерживаться. Смотрите, — я извлекла из рукавов несколько тщательно свернутых свитков, — я украла это в доме Тан Ке Ши, вот еще и еще, кажется, это сделки с ильханитами и планы движения караванов.
Я протянула все это Тал Талу. Он с удивлением принял свитки.
— А еще, — возвестила я, раздумывая над тем, как попросить его отвернуться, ведь самый главный свиток с план-схемой был у меня за пазухой, — есть кое-что…
И вдруг в дверь раздался стук. Настойчивый, а потом без всякого предупреждения дверь открылась. Я вскрикнула. Тал Тала схватился за меч. В комнату влетел Колта с красным лицом и испуганными глазами.
— Колта! — хором воскликнули я и Тал Тал.
— Мату! — словно не замечая Тал Тала свистящим шепотом зашипел Колта, — вот ты где! Срочно! Срочно! — его лицо приобрело трагичное и страдальческое выражение, — император просит тебя.
— Что? — переспросила я.
— Он хочет провести с тобой ночь, скорее идем, надо собираться!
Колта подскочил и схватил мою похолодевшую руку. Я беспомощно оглянулась на Тал Тала, чувствуя как изнутри трясутся поджилки. Он стоял, не шевелясь. Рука его застыла на рукояти сабли. А другая сжимала свитки.
— Господин Тал Тал, господин Тал Тал… — произнесла я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
Свитки вдруг вывалились из его руки. Он схватил другую мою ладонь.
— Колта, отпусти ее сейчас.
— Но господин Тал Тал, — высокомерно произнес Колта, смерив его ледяным взглядом, — вы не можете противоречить императору. Оставьте ее, она не в вашей власти.
— Отдай мне ее сейчас.
— Нет, господин Тал Тал, придите в себя.
Я видела, что пальцы Тал Тала сжались на рукоятке меча. Я освободила обе свои руки. И посмотрела прямо на Тал Тала.
— Господин Тал Тал, я обязательно выкручусь, а вы только дайте мне слово, что придумаете как вызволить меня. Я не хочу быть наложницей, вы же знаете. Помните, ваше предложение. Так вот, — выдохнув, сказала я, — я согласна, если еще не очень поздно.
Я видела по его глазам, что он понял о чем я.
— Мату, я обещаю, что освобожу тебя, чтобы исполнить то, о чем говорил. Только ты… — он прервался, словно не имея сил договорить.
— Я справлюсь, — с натужной бравадой сообщила я.
— Мату, — Тал Тал неожиданно схватил меня и одной рукой прижал к себе, склонился и быстро прошептал на ухо, — если будет надо, выполни волю императора, если другого выхода не будет, придется склониться, это не так страшно, только не прекословь ему и не отказывайся от своего долга, если это будет угрожать твоей жизни.
— Нет! — я вырвалась из кольца его рук, — что вы говорите!
— Он правильно говорит, — недовольно прокомментировал Колта, — идем.
Евнух крепко ухватил меня и поволок прочь. Мое сердце разрывалось. Я понимала, что Тал Тал сказал так, беспокоясь о моей жизни. Но он предлагает мне отдаться императору, если отказ будет означать смерть. Это же правильное решение. И почему тогда злые слезы закипают в моих глазах. Я ведь не могу злиться, что Тал Тал предлагает мне такое. Ему ведь все равно, если я проведу ночь с другим. Но он заботится обо мне. В сердце что-то больно кольнуло.
— Колта, Колта, остановись, — задыхаясь, прошептала я, — я кое-что забыла!
Свиток с картой больно колол мне грудь. Я прижала руки к сердцу.
— Что еще? — евнух остановился.
— Позволь мне вернуться на секунду, мне надо кое-что отдать Тал Талу, клянусь, что я вернусь!
— Стрелой! — Колта издал тяжкий стон, будто я его уже извела совсем.
Я кивнула и побежала назад. Когда я оказалась возле дверей в покои Тал Тала, то они были наполовину раскрыты, словно он не стал их закрывать после того как мы ушли. Я заглянула внутрь, опасаясь, что он ушел. Но он был там. Он стоял там, где я его и оставила, но спиной ко мне. Он смотрел на большое зеркало с серебряной рамой, висящее на стене. Его рука все еще сжимала саблю. Вдруг он выхватил ее из ножен и ударил лезвием по зеркалу, а потом еще и еще раз. Осколки разлетелись в разные стороны, а само зеркало треснуло. Тал Тал бросил меч на пол. Я затаила дыхание. Он поднял руку и приложил ее к трещинам на зеркале. По блестящей поверхности потекла алая кровь. Мое сердце часто-часто забилось. Забыв о свитке, я развернулась и ушла на ватных ногах. Мне показалось, что я увидела что-то запретное, что вряд ли предназначалось для чужих глаз. Тал Тал ведь никогда не теряет самообладание. Я нашла Колту и молча пошла за ним, не зная, что ожидать в будущем.
Раньше я не очень беспокоилась о таком. Мне и в голову не могло прийти, что император потребует меня как наложницу. Да еще и так быстро. И пока меня натирали маслами, ритуал приготовления напоминал тот же самый, что и в доме Тан Ке Ши, я размышляла о том, будет ли это также тяжело как с садюгой? Теперь мне казалось, что там было даже легче. Как бы там ни было, но я имела тогда право сопротивляться. Я могла даже драться с Тан Ке Ши. Но император, Великий Хан, Правитель Поднебесной, что я могу супротив него? Я вспомнила слова Бабуши, и они теперь казались мне каким-то предзнаменованием.
— Она готова, — прервала поток моих мыслей придворная дама.
— Как это готова? А одежда? — я посмотрела вниз на себя, на мне ничего не было. Я полностью обнажена.
— Одежды не надо, — сообщила дама, иронично выгнув брови.
Она поднесла большое пуховое одеяло, вышитое белыми журавлями и завернула меня в него как в кокон.
— Господин Колта, она готова! Забирайте!
Дворцовые дамы отошли от меня, склонившись в поклоне. Зашел Колта и евнухи охраны. Колта подошел ко мне, поднял и положил себе на плечо, как большую пуховую гусеницу.
— Идем! — велел он.
Колта быстро пересек двор, неся меня так легко, словно я весила не больше перышка из этого одеяла. Мои мысли между тем вертелись только вокруг одной фразы: «Я голая, я голая…я голая!»
Мы пришли в императорские покои, я узнала резные двери с изображением зверей и птиц, нанесенных золотой и серебряной краской, в которые входила будучи евнухом. Колта зашел один, оставив охрану позади. Он поставил меня на ноги наконец. Я вцепилась в одеяло как за последний защитный рубеж.
В покоях царил приятный полумрак. На столике уже были разложены пригубленное вино и разнообразные яства. Император восседал на постели, наполовину скрытой роскошным балдахином. По обычаю императору приносили наложниц именно таким образом. Жены типа Сон Нян сами приходили к нему. И только императрица ждала в своих покоях, чтобы император пришел к ней сам.
Колта поклонился и, пятясь задом, ушел. Двери с шумом захлопнулись, я испуганно взглянула на Тогона. Он был в вечернем облачении. Легком шелковым халате цвета слоновой кости с вышитыми на нем магнолиями.
— Мату, — произнес он, проскользив по моему кокону взглядом, — мне ведь так тебя называть?
— Да, Ваше Величество, — я кивнула, так как поклониться в одеяле было проблематично.
— Ты знаешь почему я позвал именно тебя?
— Да, Ваше Величество.