— Гроза, дождь. Небо гневается на людей, — ответил Тал Тал.
— Господин Тал Тал, я хочу сказать вам кое-что перед смертью, подойдите поближе.
Он приблизился. Я совсем не знала, что будет со мной после смерти. смогу ли я вновь вернуться в свой мир, или уже никогда не проснусь, ведь я не выполнила своего предназначения. Реальность была гораздо сложней, чем мои планы. Но я могу раскрыть Тал Талу правду, поскольку он последний человек, которого я вижу. И только он способен понять.
— Я не небесное создание, не бодхисаттва, не дакини, я просто человек. И я прибыла сюда из будущего.
Новый раскат грома заставил меня замолчать, поглотив мои последние слова. Тал Тал их скорее всего не услышал. На крышу обрушились потоки воды. Вместе с этим в тюрьму спустились Баян и палачи.
— Теперь уходим, — Баян позвал Тал Тала, — Мату, — он вдруг застыл, наблюдая за мной, — мы ведь увидимся в следующей жизни.
— Господин Баян, не думаю, — на моих губах почему-то играла улыбка и я не могла сдержать ее, — это наша последняя встреча. Вы были хорошим другом. Я никогда не сомневалась в вас.
— Проклятье, — Баян стремительно подошел ко мне, наклонился, обхватил лицо руками и поцеловал в лоб. Его губы сухие и жесткие, словно степной ветер навеки сделал их грубыми.
Мне захотелось встать и обнять их всех, слезы опять закипели в глазах. Баян, не оборачиваясь, вышел, будто смущаясь своего порыва. Тал Тал также ушел, шепнув мне на прощание, но не обняв и не поцеловав в отличие от Баяна:
— Не бойся, прошу. Яд скоро подействует.
Не теряя особо времени, палачи отвязали меня от стула. В пол были встроены железные кандалы, сковывающие по рукам и ногам, так что человек неподвижно лежал на полу. Шею также приковывали. Спиной я чувствовала холод, исходивший от пола. Я опасалась, что меня разденут и намажут молоком как и говорил Тогон. Тогда лучше будет быстрее умереть от яда. Но смерть никак не приходила забрать меня в свои холодные объятия. Тогда палач нанес мне несколько царапин ножом на груди, чтобы появилась кровь.
— Крысы уже тут, запускать их? — раздался голос сверху лестницы.
— Да.
Я поняла, что меня ждала мучительная участь быть заживо съеденной крысами, для этого и кровь. Слава Богу, что Тал Тал все-таки отравил меня. Я закрыла глаза, слыша, как несут клетки с крысами, надеясь, что умру раньше. Конечно, они все равно обглодают мой труп, но я хотя бы не почувствую.
И вдруг в горле появилась горечь, судорогой скрутило все тело. Я дернулась и изогнулась на полу, мое тело несколько раз крупно вздрогнуло, изо рта выступила белая пена. А потом я безжизненно застыла на полу, более не чувствуя своего тела. Мои глаза смотрели в потолок, и я не могла пошевелить даже веками.
— Что с ней? — палач приблизился.
— Она умерла?
— Похоже у нее был приступ или что-то такое. Она померла.
— Проверь пульс.
Надо мной нависло страшное лицо палача, он приложил пальцы к шее, но я не ощущала этого прикосновения. Он покрутил мою голову из стороны в сторону, но я тоже этого не чувствовала, странное дело. Мое сознание будто продолжало находиться в теле, которое было мертвым. Палачи озадаченно трогали мои веки, светили в глаза фонарем, и наконец произнесли.
— Она померла со страха. Сообщи императору.
В этот момент по ступням кто-то стремительно спустился вниз, громыхая латами. Это был Тан Ке Ши. Я смогла это понять по его духам.
— Отпустите ее, отпустите, именем канцлера я забираю ее, — выкрикнул он.
Палачи отошли от меня, оробев.
— Ээ, господин генерал…
Тан Ке Ши посмотрел на мое распростертое тело на полу.
— Что это с ней?
— Она…ну она того.
— Что?
— Померла, сердце прихватило со страху.
Я не могла видеть лица Тан Ке Ши, так как мои глаза не шевелились. Но вот он бухнулся на колени. Его перекошенное лицо возникло рядом. Он схватил меня за подбородок и пошевелил.
— Мату, Мату, очнись!
Моя голова безжизненно мотнулась в сторону, и я не могла больше видеть его.
— Что вы сделали, я убью вас всех! — заверещал Тан Ке Ши. Я услышала, как он встал и лязг сабли, значит, он вынул ее из ножен.
Палачи бросились бежать, на лестнице, столкнувшись со спускающимся Тал Талом. Мужчины кубарем скатились вниз. А Тал Тал презрительно переступив через них, возник в поле моего зрения. Он опустился на колени рядом со мной и аккуратно поправил мою голову так, что я вновь смотрела вверх. Секунду он, будто размышляя о чем-то, смотрел в мои глаза, но я даже ими пошевелить не могла, чтобы дать знать, что я все еще здесь. Тогда он, ничего не поняв, встал.
— Не стоит убивать палачей, господин Тан Ке Ши, — холодно сказал он, — это я убил Мату, дав ей яда.
— Ты дал ей яда! — вскрикнул Тан Ке Ши, — да как ты мог!
— А что я должен был спокойно наблюдать, как ее запытают до смерти.
— Я пришел ее освободить между прочим!
— Как жаль, что ты опоздал. Впрочем как и всегда.
— Подонок! Несносная тварь! — выплюнул эти слова Тан Ке Ши, — а еще корчишь из себя благородного героя, она верила тебе, и думала ты ее любишь, но это я, — он стукнул себя кулаком в грудь, — только я один пришел ее спасать, я бы никогда не убил бы ее!
— Только бы покалечил, ты ведь это любишь.
— Подонок! — Тан Ке Ши вдруг накинулся на Тал Тала, позабыв даже о сабле, просто с кулаками. Тал Тал оттолкнул его. Затем они снова сцепились и это прямо над моим бездыханным телом. Они что дерутся над моей могилой, как Альбус Дамблдор и его брат Аберфорт, обвиняя друг друга. Чувствую себя Арианой.
— Эй, эй! Полегче, император идет сюда! — раздался голос Баяна.
Он стремительно вошел, но его никто не услышал, тогда он руками растащил Тал Тала и Тан Ке Ши и раскидал их по стенкам.
— Вы что обезумели, имейте уважение, если у вас были хоть какие-то чувства к этому бедной девочке! — взревел он, — деретесь над ее телом, как мальчишки!
В тюрьму спустился император, а с ним рядом шла Сон Нян и Колта. Его лицо, пожалуй, больше всех выражало страдание. Он с немым ужасом посмотрел на мое тело, потом прямо в мои глаза, которые не шевелились. я увидела как в уголках его глаз появились слезы и он быстро склонил лицо и отвернулся, чтобы скрыть это ото всех. Император с удивлением смотрел на меня.
— Как же так! — он яростно вскинул рукава, — я не просил ее убивать! Кто это сделал! Я велел пытать ее, но не до смерти!
— Ваше Величество, — палачи ползали в его ногах, — мы не виноваты, она умерла от страха.
Тогон пнул их обоих ногами, его губы искривились и он схватил золотую палицу со своего пояса и принялся лупить ею по головам палачей. Сон Нян вскрикнула и схватила его руку.
— Остановитесь, Ваше Величество, это истинная правда, Такое случается. Ее сердце не выдержало.
При этих словах Тан Ке Ши вдруг упал на колени и громко заплакал. Сон Нян шокировано взглянула на него.
— Я думал, она дакини, — прошептал император, — как же я мог ошибиться.
— Я ее похороню, — заявил Баян.
Император остановился почти на выходе.
— Это ни к чему, оставьте это палачам.
— Но она просила меня похоронить ее по христианским обычаям, — возразил Тал Тал.
— Ее похоронят за городом, как преступницу, — ответила Сон Нян, — господин Баян и господин Тал Тал, нам нужно сейчас же кое-что обсудить, явитесь на совет.
Баян и Тал Тал недовольно переглянулись. Они не решались уйти почему-то. В тюрьму влетел слуга, завидев императора он упал на пол и заголосил:
— Господин Тан Ке Ши, вас вызывает канцлер!
Тан Ке Ши, утерев слезы, поспешил наверх, нарочно всех толкая, даже императора. Баяну и Тал Талу также пришлось уйти. Остались только я и палачи. Они расковали мое тело.
— Уже и вся холодная, — констатировали они, обернули меня циновкой и куда-то понесли.
Дайду. Кладбище для преступников Чод.
Мне было ничего не видно кроме куска неба. Никто ведь не удосужился закрыть мои глаза. Судя по всему меня погрузили на повозку, а потом вывезли из дворца. Я долго тряслась, отсчитывая минуты, но потом сбилась. Я не понимала, отчего, если я умерла, то мой дух все еще тут в этом теле. Когда я уже освобожусь. И было немного обидно, что прощание со всеми прошло так скомкано. Закончится ли все вот так. Чувствую себя первым христианским мучеником в диких странах. Может, я в аду и это мои мытарства какие-то.