Капитан Ло с отвращением на лице осмотрел меня и злорадно улыбнулся. Надеюсь, он не задумал чего плохого.
— Подождите, господин генерал, — окликнула я Баяна прежде, чем они с Тал Талом оставили меня на растерзание капитану Ло, — я кое-что умею. Я умею ездить верхом и очень хорошо.
— Я бы расстроился будь иначе, — заметил Баян, — ты такой легкий и маленький, из тебя должен получиться хороший наездник.
Когда я жила в своем времени, то мне приходилось одно время посещать казачью конюшню, чтобы убирать за лошадьми. Типа волонтерская работа. Лошади мне очень нравились. Казаки — отличные наездники, не хуже древних монголов. И они научили меня не только верховой езде, но и всяким трюкам, которые мне хорошо удавались. Для такого дела как раз годятся люди маленького роста и веса. Это, пожалуй, единственное, что я умею.
— Послушай, малец, — обратился ко мне Баян, развернувшись, — ты должен научиться постоять за себя.
— Господин генерал, — ответила я, — господин Тан Ке Ши подозревает меня, я думаю, что мне необходимо вернуть доверие дома канцлера, чтобы они не избавились от меня раньше времени.
— В этой игре тебе придется идти до конца, Мату, — Баян почти полностью прикрыл свои глаза, — ты готов к этому?
— Если только мне не придется предать свои принципы, я готов, господин генерал.
Тал Тал слегка покачал головой. Баян выпятил нижнюю губу и спросил:
— А если придется?
— Господин генерал, я боюсь боли, но не боюсь смерти. Я не боюсь пойти на хитрость, и не боюсь быть обманутым. А мои принципы и мои мечты — это единственное мое богатство. Я не предам свои принципы, если я изменю им, то от меня ничего не останется.
Я похлопала ладонью по середине груди. То, что я сейчас сказала — было правдой. Более всего на свете я не собиралась предавать себя.
Баян еще сильнее прищурился:
— А какие у тебя принципы?
Я взглянула вверх на синее небо прежде, чем ответить.
— Вы знаете, господин генерал, мои принципы — это не предавать тем, кто доверяет мне, это помогать тем, кто нуждается в моей помощи, проявлять милосердие ко всем, и самое основное — держаться подальше от человеческих чувств.
Баян и Тал Тал молчали. Я сделала паузу и сказала то, что всегда было на душе:
— Господин генерал. Сердце человека такое хрупкое. Если доверять его другим, то оно разобьется. Я никогда и никому бы не доверил своего сердца, но так жить не совсем правильно. Наверно. Поэтому живя в другом месте и в другой стране я не мог найти своего места. Но оказавшись здесь, я чувствую, что нашел свое предназначение. Я просто хочу служить своим принципам, а мои принципы говорят мне помогать слабым. Лишь когда я помогаю кому-то, я чувствую, как на мое сердце проливается бальзам, и оно излечивается от тех ран, что нанесла ему жизнь.
— И откуда столько горечи в словах такого юного создания? — покачав головой, спросил Баян.
— Жизнь приносит много горечи хочешь ты того или нет. Знаете, а вы, конечно, знаете, что Чингисхан, издав свой сборник законов — первым законом написал туда то, что смертью карается тот, кто предает доверившегося ему человека. Я бы хотел всегда соблюдать этот закон.
— Ваши мысли слишком идеалистичны, — заметил Тал Тал, отведя взгляд.
Баян стукнул кулаком о стол, на котором лежали мечи:
— Ты мне нравишься, малец! Действуй как задумал и не отступайся от своего пути, иначе я лично убью тебя.
— Вам не придется, господин генерал, — рассмеялась я.
— Но что значит держаться подальше от человеческих чувств? Я не понял, — спросил Баян.
— Если коротко, это значит, не приближать к себе людей слишком близко. Я мечтаю отделаться от человеческих чувств, так как они приносят только пороки. Любовь оборачивается похотью. Дружба — предательством, а преданность — смертью. Я хочу быть преданным только Богу и все.
— Так ты у нас заделался монахом? — удивился Баян.
Я улыбнулась:
— Нет, я сказал, что мечтаю избавиться от пороков, но не сказал, что мне это удалось. Но я бы никогда не смог стать монахом, потому что где-то в глубине души я все еще верю, что существует настоящая дружба и любовь.
— Я верю, что если у человека есть честь, то его верное сердце никогда не предаст своих идеалов, — серьезно ответил Баян, — мне нравится ход твоих мыслей. Ты мне по нраву, Мату. Да, Тал Тал? Разве не такого человека мы искали.
Тал Тал пожал плечами.
— Слова мало что значат.
— Тут вы правы, — тут же ответила я, — нельзя верить словам, я бы никому не советовал. Человек самое колеблющиеся и изменчивое существо в мире. Верить ему опасно.
— Довольно! — заявил Баян, — если вы собрались тут препираться на философские темы, то избавьте мои уши от этого! Тал Тал, бери Мату и езжайте выполнить мое поручение. Я сказал, что доверяю этому мальчишке, а если я, Баян, степной волк, что-то сказал, то я от своих слов не отрекусь!
— Благодарю вас, господин генерал, — я встала на одно колено.
— Можешь звать меня по имени.
— Благодарю вас, господин Баян, — радостно ответила я.
Покои императора Тогона-Темура.
Возле узорчатых круглых дверей, ведущих в спальню великого хана выстроились евнухи и служанки. Оказалось император принимал свою вторую жену Сон Нян. Я как и остальные стояла в коридорчике, ожидая приказа принести чай или фрукты.
Ко мне подкрался Колта и, низко наклонившись, прошептал на ухо:
— У меня важные новости.
— Колта, щекотно.
— Что?
— Когда ты так шепчешь в ухо, щекотно.
— Болван! Новость важная!
— Говори, только не так щекотно.
— Визирь Кочючюк прислал ответное письмо.
Я вскрикнула. Колта испепелил меня взглядом.
— Где оно? — прошептала я.
— В этом-то и проблема! Письмо перехватили.
— Что? Кто это сделал? Эль-Тимур?
— Еще нет, но скоро оно будет у него.
— Кто перехватил его?
— Ван Ю.
— Король Коре?
— Да.
— Что это значит для нас?
— Ван Ю сотрудничает с Ен Би Су, она из ильханитов. Точнее делает вид, что работает на них. Он втерлась в доверие к вождю местного клана, который должен был передать для нас письмо, и выкрала его. Теперь она и Ван Ю используют письмо на свое усмотрение. Зная этого хитреца, произойти может все, что угодно. Даже то, что они отдатут его канцлеру и тогда Его Величеству конец.
Мы с Колтой в ужасе уставились друг на друга.
— Стоп, Колта. Мне нужно разобраться. В Дайду есть торговый клан ильханитов, их вождь должен был передать нам письмо от визиря, так?
— Да, — нервно кивнул Колта, и его шапка сползла на лоб.
— Но некая Ен Бин Су — доверенное лицо вождя выкрала письмо? почему?
— Оказалось, что вождь зря доверял этой девчонке, она любовница Ван Ю.
— Ага, а почему вождь вообще ей доверял?
— Потому что она хороший купец. Ильханиты не раз заключали с ней незаконные сделки по продаже женьшеня.
— Откуда ты так много знаешь про ильханитов?
Колта изобразил злость.
— Это каждый знает кроме тебя!
— Хорошо, извини. Тогда если эта Ен Бин Су и Ван Ю перехватили письмо и грозятся отдать его канцлеру, то что делать? Разве Ван Ю и Сон Нян не любят друг друга? Станет ли он делать зло императору?
— Еще как станет! Во-первых, император увел у него девушку, а во-вторых, Ван Ю сейчас доверенное лицо канцлера. После расставания с Сон Нян он переметнулся на сторону Эль-Тимура.
— Каков подлец!
— Ты прав, Мату.
— Так что делать, Колта?
— Нужно выкрасть письмо пока не поздно.
— Хорошо, как это сделать?
— Слушай очень внимательно, — лицо Колты выглядело взволнованно, — Ен Бин Су держит чайный дом с весенними девушками, помнишь мы там были?
— Да.
— Сегодня туда придет множество правительственных чиновников, будет праздник. Ты должен проникнуть в весенний дом и выкрасть письмо. Я предполагаю, что она хранит его у себя в кабинете.