– Вперед, маленький Дуглас, папа ведет нас на рынок.
– Хитрая задница, – проворчал Дуг, но, когда они миновали рощу, ухмыльнулся.
– Действительно, есть некоторое сходство, – сказала Уитни, притормозив у подножия холма. – Я имею в виду рыльце.
– Мы пойдем этой дорогой на восток, – сказал Дуг, не обращая внимания на ее слова. – Если все будет удачно, к ночи мы дойдем до побережья Держа на руках поросенка, Уитни начала спускаться по крутым грязным ступеням.
– Ради Христа, Уитни, отпусти ты этого проклятого поросенка. Он может идти сам.
– Тебе не следует ругаться при ребенке. – Уитни осторожно опустили поросенка, подтянув веревку так, чтобы поросенок мог бежать рядом с ними Гора, кусты, а с ними и укрытие остались позади. С вертолета, размышляла Уитни, они, вероятно, могут сойти за малагасийскую пару. Вероятно. – А что, если мы наткнемся на наших хозяев? – спросила она, когда, обернувшись, увидела сзади соломенные шляпы. – Они могут решить, что тот, кто занимался нишей одеждой, – большой оригинал.
– Ладно, рискнем. – Дуг двинулся вперед по узкой дороге и убедился, что, его предположение верно – ноги Уитни будут достаточно грязными уже через полчаса. – С ними будет гораздо легче, справиться, чем с обезьяньей командой Димитри.
Так как дорога впереди казалась бесконечной, а день только начинался, Уитни решила поверить ему на слово.
Глава 9
Через полчаса Уитни почувствовала, что дамба скоро ее задушит. В такие жаркие дни она предпочитала надевать на себя как можно меньше одежды и как можно меньше двигаться. Вместо этого ей пришлось влезть в длинный мешок с длинными рукавами, завернуться в многометровую дамбу и отправиться на пятидесятикилометровую прогулку.
Мемуары у нее будут очень интересными и будут называться «Как я путешествовала с моим поросенком», решила Уитни…
Во всяком случае, ей все больше нравился этот малыш. Он с царственным видом шел вперед, переваливаясь с ноги на ногу, на ходу поворачивая голову из стороны в сторону, как будто возглавлял процессию. Уитни гадала, как он отнесется к перезревшему манго.
– Знаешь, Дуглас, – сказала Уитни, – он такой хорошенький.
Дуг бросил взгляд на поросенка:
– Он будет еще лучше, если его зажарить целиком.
– Ты говоришь отвратительные вещи. – Она посмотрела на него укоризненным взглядом:
– Ты этого не сделаешь.
Да, он действительно этого не сделает, просто потому что его желудок к такому не приспособлен. Но Уитни не стоит знать о подобной чувствительности, да ей, наверное, и неинтересно, что Дуг предпочитает окорок в хорошо обработанном и упакованном виде.
– У меня есть рецепт приготовления кисло-сладкой свинины. Она ценится на вес золота.
– Сохрани его на будущее, – резко произнесла Уитни. – Этот маленький поросеночек находится под моей защитой.
– Как-то три недели работал в китайском ресторане в Сан-Франциско. Когда я покидал город, у меня было классное рубиновое ожерелье из музея, заколка для галстука из черного жемчуга размером с яйцо малиновки и масса замечательных рецептов. – От всего этого у него сохранились только рецепты. – Надо мариновать свинину целую ночь. Она становится такой мягкой, что прямо-таки тает на тарелке.
– Черт с ней.
– Потом ее заворачивают в очень тонкую травяную оболочку, и хорошо прожаривают.
– Весь твой ум расходуется на обслуживание желудка.
Холмы остались позади, и дорога стала более широкой и ровной. Восточная равнина была ярко-зеленой и влажной, но, как думал Дуг, слишком открытой. Над головой тянулись провода, и это означало, что Димитри может отдавать приказы по телефону. Только откуда? Был ли он на юге, отыскивая их следы, которые Дуг так отчаян но пытался замести? А может, он сзади, за спиной, причем все ближе и ближе?
Дуг был убежден, что за ними следуют по пятам. Это ощущение не оставляло его с Нью-Йорка. И тем не менее… Дуг поднял корзину. Он никак не мог отделаться от мысли, что Димитри знает, куда они направляются, и спокойно выжидает их, чтобы захлопнуть ловушку. Дуг снова огляделся по сторонам. Если бы он знал, откуда ждать опасность, то спал бы спокойнее.
Они не могли использовать полевой бинокль. Но и без бинокля были видны ровные площадки среди широких, хорошо обработанных плантаций, которые были как будто специально предназначены для посадки вертолета. Уитни пока не волновали такие мысли. Вид открывался чудесный, день был ясным. Она любовалась цветами, которые росли у обочины. Дорожная пыль покрывала их лепестки, но от этого цветы не становились менее прелестными. Дуг шел ровным шагом, надеясь нагнать какую-нибудь группу крестьян, среди которых можно будет раствориться, поскольку с воздуха легко заметить двух человек и одного поросенка, одиноко идущих по восточной дороге. Но, взглянув на Уитни, он понял, что раствориться в толпе ей будет не так уж просто.
– Ты так и собираешься идти? У тебя такой вид, будто ты прогуливаешься по Блумингдейлу.
– Что, что? – Она пыталась научиться водить на веревке поросенка и думала, что поросенок, может быть, более интересное животное, чем собака.
– Ты идешь так, как ходят богатые. Постарайся походить на бедную женщину. Уитни тяжело вздохнула:
– Дуглас, я могу носить эту ужасную одежду и вести поросенка на веревочке, но я никогда не смогу выглядеть убогой. Может быть, ты перестанешь изводить меня придирками и будешь наслаждаться прогулкой? Все вокруг зеленеет, все прекрасно, а в воздухе пахнет ванилью.
– Вон там плантация, где ее выращивают. – «А на плантации есть машины». Дуг прикидывал, насколько рискованно было бы попытаться позаимствовать у хозяев одну из них.
– Неужели? – Уитни прищурилась: солнце слепило ей глаза. Вдали расстилались изумрудно-зеленые поля, на них было множество людей. – Зерна ванили похожи на маленькие бобы, да? – лениво спросила она. – Мне всегда нравился этот запах в таких тонких белых свечах.
Дуге мягкой усмешкой посмотрел на нее. Белые свечи, белый шелк. Это ее стиль. Отгоняя возникший образ, он принялся вновь рассматривать поля, мимо которых они проходили. На них работало много народу, да и открытое пространство было слишком велико, чтобы попытаться умыкнуть пикапчик.
– Климат явно становится тропическим, правда? – Изнемогая от жары, Уитни приложила ладонь колбу.
– Пассаты приносят с собой влагу. Жара и влажность сохранятся до следующего месяца, но сезон дождей уже прошел.
– Хорошая новость, – пробормотала Уитни. Ей казалось, что она видит, как жар волнами поднимается над дорогой. Странно, но на нее нахлынула тоска по Нью-Йорку в разгаре лета, когда тротуары дышат жаром, а в воздухе стоит запах пота и выхлопных газов.
Было бы неплохо позавтракать в Палм-Корт – клубника со сливками и кофе со льдом. Уитни помотала головой, приказав себе думать о чем-нибудь другом.
– В такой день, как этот, я хотела бы быть на Мартинике.
– А кто бы не хотел?
Не обращая внимания на его раздраженный тон, Уитни продолжала:
– У моего друга там вилла.
– Замечательно!
– Может быть, ты слышал о нем. Роберт Мэдисон. Он пишет шпионские романы.
– Мэдисон? – Удивившись, Дуг снова обратил на нее внимание. – «Знак Рыб»?
На Уитни его слова произвели впечатление – он назвал тот роман, который она сама считала лучшим у Мэдисона.
– Ну да, ты его читал?
– Да. – Дуг поправил корзины на плечах. – Я не ограничиваюсь чтением местных новостей. Она давно это поняла.
– Не злись. Простоя сама очень люблю почитать детективы. Мы с Бобом знакомы уже много лет. Он переехал на Мартинику, когда налоговая служба стала досаждать ему в Штатах. У него очень симпатичная вилла. А какой вид на море! Сейчас я бы хотела сидеть на террасе около бассейна и смотреть на море.
Да, это очень в ее стиле, с непонятным раздражением подумал Дуг. Бассейны и знойный воздух, маленькие слуги в белом подают напитки на серебряных подносах, а какое-нибудь ничтожество с приятной внешностью, но совсем без мозгов растирает ей плечи маслом. В свое время ему тоже приходилось подавать напитки и растирать плечи избалованным красавицам. Иногда улов был неплохим, и Дуг не мог сказать, что ему больше нравится.