Улыбка на лице Дуга стала несколько кислой.
– Рад с вами познакомиться.
– Вы в некотором долгу перед Дугом, – сказала генералу Уитни, доставая сигарету из кармана отцовского пиджака.
– В долгу? – взорвался генерал. – Да этот вор…
– Спас бумаги, не дав им попасть в руки Димитри. Рискуя при этом собственной жизнью, – добавила она, дожидаясь, что ей дадут прикурить. Дуг не стал вмешиваться в разговор, решив, что отложит объяснения на потом. Выдохнув дым, Уитни подмигнула ему. – Видите ли, все началось, когда Димитри нанял Дуга украсть бумаги. Конечно, Дуг сразу понял, что они бесценны и что их нельзя отдавать нечестным людям. – Она затянулась и выразительно взмахнула сигаретой. – Сколько раз он говорил мне, что, если мы найдем эти бесценные сокровища, они станут достоянием общества. Разве это не так. Дуг?
– Ну, я…
– Он такой скромный! Дорогой, не следует избегать похвал тогда, когда они заслужены. В конце концов, сохранив сокровища для фонда генерала Беннета, ты чуть не расстался с жизнью.
– Это пустяки, – пробормотал Дуг. Радуга начала меркнуть.
– Пустяки? – Уитни покачала головой. – Генерал, как человек дела вы можете оценить то, через что пришлось пройти Дугу, чтобы не дать Димитри украсть сокровища. Украсть! – повторила она. – Он намеревался хранить их у себя. Чтобы одному наслаждаться ими. В то время как мы все согласны, что они принадлежат обществу, – добавила Уитни, бросив взгляд на Дуга.
– Да, но…
– Прежде чем вы выразите свою благодарность, генерал, – прервала его Уитни, – мне бы хотелось, чтобы вы объяснили, почему вы прибыли именно сюда, на Мадагаскар. Мы обязаны вам своими жизнями.
Польщенный и смущенный, генерал пустился в объяснения.
Племянник Уитакера, напуганный судьбой дяди, пришел к генералу и рассказал все, что знал. А знал он немало. Бдительный генерал не стал колебаться. Еще до того, как Уитни с Дугом вышли из самолета в Антананариву, власти уже шли по следам Димитри.
След Димитри привел к Дугу, а от него благодаря их эскападам в Нью-Йорке и Вашингтоне – к Уитни. Она должна быть благодарна пронырливым репортерам за несколько снимков, которые обнаружил в газетах секретарь ее отца.
После короткого совещания с дядюшкой Максом в Вашингтоне генерал и Макаллистер наняли частного детектива. Человек в панаме шел по их следу не хуже Димитри. Когда они спрыгнули с поезда, идущего в Таматаве, генерал и Макаллистер уже летели на Мадагаскар. Местные власти с большим энтузиазмом стали сотрудничать с ними в поимке международного преступника.
– Замечательно! – сказала Уитни, поняв, что генеральский монолог может продлиться до рассвета. – Просто замечательно. Теперь мне понятно, почему вы дослужились до пяти звезд. – Взяв его под руку, она улыбнулась. – Вы спасли мою жизнь, генерал. Я хочу показать вам сокровища. Надеюсь, вы доставите мне это удовольствие.
Оглянувшись, Уитни дерзко улыбнулась, уводя генерала.
Макаллистер достал портсигар и щелкнул крышкой, предлагая сигарету Дугу.
– Никто не может вешать лапшу на уши лучше Уитни, – весело сказал он. – Я думаю, вы не встречались с Брикманом. – Он жестом указал на человека в панаме. – Он уже работал на меня и раньше. Это один из лучших детективов, и то же самое он сказал про вас.
Дуг посмотрел на человека в панаме. Каждый из них понимал, что собой представляет другой.
– Вы были на канале, чуть позади Ремо? Брикман вспомнил крокодилов и улыбнулся:
– Очень рад, что оказался там вовремя.
– А теперь… – Макаллистер переводил взгляд с одного на другого. Он не добился бы успехов в бизнесе, если бы не понимал, что происходит в умах людей. – Может быть, мы выпьем и вы расскажете мне, что в действительности произошло?
Дуг щелкнул зажигалкой и, прикуривая, разглядывал лицо Макаллистера. Оно было загорелым и гладким; как у всех богатых людей, подумал Дуг. В голосе Макаллистера звучала властность. Глаза были цвета виски и такие же веселые, как у Уитни. Губы Дуга дрогнули.
– Димитри, конечно, свинья, но у него хороший бар. Шотландского?
Уже почти наступил рассвет, когда Дуг посмотрел на Уитни. Она лежала, свернувшись под тонкой простыней. На ее губах играла легкая улыбка, как будто она переживает во сне то, как они занимаются любовью, вернувшись в отель. Но ее дыхание было спокойным и ровным – дыхание очень уставшего человека.
Дуг хотел дотронуться до нее, но не стал этого делать. Он подумал о том, чтобы оставить ей записку. Но не стал делать и этого.
Он такой, какой есть. Вор, кочевник, одиночка.
Второй раз в жизни мир был у его ног, и второй раз все исчезло. Через какое-то время он, вероятно, сумеет убедить себя, что у него вновь будет такая возможность. Конец радуги. Точно так же, но, наверное, очень не скоро он сумеет убедить себя, что они с Уитни просто весело проводили время. Ничего серьезного – игры и забавы. Он должен убедить себя в этом, потому что проклятые путы уже стянули его очень плотно. Нужно порвать их или сейчас, или никогда.
У чего все еще был билет в Париж и чек на пять тысяч долларов, который выписал ему генерал после того, как Уитни наговорила благодарностей отставному солдату.
Но увидел, как смотрят на него полицейские и частный детектив, которые с первого взгляда узнают вора и жулика. Он заработал передышку, однако она заканчивалась, и следующий темный переулок был за ближайшим углом.
Дуг посмотрел на рюкзак и вспомнил о ее записной книжке. Он знал, что его счет превысил те пять тысяч долларов, которые были у него. Он принялся рыться в рюкзаке, пока не нашел записную книжку и ручку.
Ниже итоговой цифры, которая заставила его удивиться. Дуг нацарапал короткое послание:
Я тебе должен, милочка.
Сунув записную книжку и ручку в рюкзак, он бросил последний взгляд на спящую Уитни и выскользнул из комнаты, как вор, которым он и был, – быстро и бесшумно.
Когда Уитни проснулась, она уже знала, что он ушел. То, что кровать рядом с ней была пуста, не имело значения. Другая женщина могла бы решить, что он вышел выпить кофе или прогуляться. Другая женщина стала бы звать его хриплым, сонным голосом.
Но она знала, что он ушел.
Свойством ее натуры было смело смотреть в лицо фактам, когда не было другого выбора. Уитни встала, раздвинула шторы и начала укладывать вещи. Поскольку молчание было невыносимо, она включила радио, не утруждая себя настройкой.
На полу лежали коробки. Решив занять себя каким-нибудь делом, она стала их открывать одну за другой.
Пальцы Уитни скользнули по тонкому белью, которое выбрал для нее Дуг. Увидев счет с данными своей кредитной карточки, она криво улыбнулась. Решив, что цинизм будет для нее лучшей защитой, Уитни надела голубое белье. В конце концов, она за него заплатила.
Отодвинув эту коробку в сторону, она открыла следующую. Здесь лежало платье густо-синего цвета – цвета бабочек, которыми она восхищалась.
Цинизм и все остальные линии обороны оказались прорванными. Глотая слезы, Уитни убрала платье в коробку. В нем не очень хорошо путешествовать, уговаривала она себя, и вытащила из рюкзака мятые брюки.
Через несколько часов она снова будет в Нью-Йорке, в своем кругу, среди своих друзей. Дуг Лорд останется смутным, но дорогим воспоминанием. И все. Одетая, с упакованными вещами, и совершенно спокойная, Уитни вышла из номера.
Отец уже ожидал в холле, нервно расхаживая взад-вперед. Дела поджимали. Бизнес – это драка.
– А где твой приятель? – спросил Макаллистер.
– Папа, ну что ты в самом деле! – Уитни совершенно твердой рукой подписала счет. – У женщины не бывает приятелей. У нее есть любовники. – Она улыбнулась посыльному и пошла к автомобилю, который ждал ее и отца.