— Вероника, — доносится мне в спину голос Мая. — Захвати бокал и виски из бара для меня. Если тебе не трудно.
Я киваю. Нет, мне не трудно. Гораздо труднее совершить то, о чём меня попросил Антон. Я ставлю бутылку пива рядом с Антоном. Он поглаживает меня пониже спины, отправляя лёгким шлепком в сторону Мая.
— Ты вовремя, Вероника. У меня в глотке настоящее пекло, — усмехается Май.
Я наполняю его бокал виски. Он быстро опрокидывает янтарную жидкость в себя, показывая:
— Плесни ещё немного.
Я удивлена. Май пьёт много, по почти не пьянеет.
— Налей, мне не грозит смерть от цирроза печени, — шутит Май.
Я наливаю виски в бокал и понимаю, что могу спокойно посмотреть, какой набор карт выпал Маю. Вспоминаю, какие карты были у Антона. Кажется, у Мая набор похуже… Я ставлю бокал около пальцев Мая и осторожно поглаживаю воротничок платья правой рукой, как просил меня Антон.
— Виски из твоих рук кажется нектаром, — говорит Май.
Озёрский, положив карты лицом вниз, дотрагивается до моего запястья и вдруг резко дёргает меня.
— Кажется, Тони Фуфлони оправдал своё прозвище, да? — спрашивает Май ледяным голосом. — Не получается выиграть самому, ты ещё и девчонку втянул!..
— Май, мне больно, — говорю я.
Май разжимает тиски пальцев, поглаживая моё запястье. Звонкий голос Мая перекрывает недовольный гул голосов.
— Партия в покер отменяется, Тони.
Антон поджал губы, но выглядит всего лишь немного расстроенным. У Антона хорошо получается держать лицо. Даже сейчас, когда его уличили в нечестной игре. А я готова сквозь землю провалиться от стыда.
— Давай разрулим по-быстрому, Тони? Сыграем в двадцать одно? — предлагает Май. — Я открою новую колоду…
— Сыграем, — улыбается Антон, откидываясь на спинку кресла.
— Но на моих условиях, — вставляет Май.
— Хорошо.
Чёрт!.. Почему Антон даже не выслушал, что именно хочет получить Май в случае проигрыша Антона.
— Если ты, Тони, проиграешь… — начинает Май. И я поневоле затаиваю дыхание. — Твоя девчонка на все выходные — моя.
— Что? — возмущаюсь я, пытаясь выдернуть руку.
— А что ты хотела? — обращает на меня свой холодный взгляд Май. — Зачем согласилась жульничать для Антона?..
— Я не проиграю, — усмехается Антон. — Я бы и сейчас выиграл.
Антон бросает карты на стол рубашкой вниз. Май согласно кивает:
— Выиграл бы честно, как ни странно. Но вы сами себя подставили.
— Антон, не соглашайся на условия этого сумасброда! — пытаюсь образумить я Антона.
— Я тебя не обижу, Вероника, — улыбается Май. — Как раз наоборот.
— Давай. Чего зря время теряем! — азартно говорит Антон.
Май распечатывает новую колоду и просит кого-то из костей перетусовать колоду, чтобы никто не подумал, будто он нарочно подстроил проигрыш.
— Беру первую карту, — командует Антон.
— Как скажешь, — улыбается Май. На стол легла восьмёрка треф. — Теперь мне…
Май тянет карту, переворачивая. Ему выпала десятка пики.
— Ещё… — просит Антон. Рядом с восьмёркой треф легла бубновая десятка.
— Что выпадет на этот раз? — Май хмурится, якобы переживает и смеётся, перевернув карту. Червовый валет.
Теперь очередь Антона тянуть карту.
— Будешь брать?
Я судорожно сглатываю. У Антона уже набралось восемнадцать очков.
— Буду, — кивает Антон.
— Ц-ц-ц, какая ситуация… Либо пан, либо… — тянет Май.
Май переворачивает последнюю карту для Антона. Король пики. У Антона набралось двадцать два очка.
— Пропал, — говорит Май и притягивает меня к себе, словно ставит точку.
Глава 10
На наших лицах без ответа
Лишь только отблески рассвета
Того, где ты меня не ждёшь
Би-2 «Мой рок-н-ролл»
Собравшиеся вокруг игорного стола довольно гудят и посвистывают. Алёна смотрит на меня широко раскрытыми глазами, словно говоря: «Ничего себе у тебя развлечения, подруга!»
Я вырываю руку из захвата Мая. Хочется как можно быстрее покинуть гадкий дом высокомерного хозяина. Но в коридоре меня нагоняет Антон, дёргает за руку, прижимая к себе.
— Оу, больно, кисонька!.. — Антон хмурится, потому что мой кулачок больно врезался ему в солнечное сплетение.
— Какого хрена, Антон? — голос вот-вот сорвётся на крик.
— Вероника расстроена? — слышится голос Мая.
— Тебя не спрашивали! — шиплю я.
— Ты на все выходные принадлежишь мне, — усмехается Май. — А о своём я привык заботиться.