Вежливо кивнув, он вышел из палаты. Бен бросил ему вслед ревнивый взгляд.
– Ну что, доигрались? – ворчливо поинтересовалась Элисон у мужа и дочери.
По ее тону было ясно, что у нее отлегло от сердца.
– Какая красивая девушка, Бен, – сказана Кларисса, делая вид, что не слышит. – Надеюсь, это твоя невеста?
– Ну да, как же, – иронически фыркнул отец. – Разве у нашего Бена хватит ума влюбиться в такую девушку? Да и у девушки наверняка уже имеется кавалер поинтереснее. Нашему Бену подавай кого попроще – всяких безмозглых красоток вроде Джесси, правда, сынок?
Бен вспыхнул.
– Тише, тише, – испугалась Элисон. – Ты что, Питер, с ума сошел? Забыл, где находишься? И вообще, хватит вспоминать то, что давно прошло.
– Я подожду вас снаружи, – ледяным тоном сказал Бен и, чмокнув на прощание Клариссу, вышел из палаты.
Он нашел Дани в холле. Она усадила детей на низкий кожаный диван, а сама устроилась между ними. Никто уже не дрался и не плакал.
Джон и Мэри, широко распахнув глаза и приоткрыв рты, с неослабевающим интересом слушали сказку про мальчика-с-пальчика.
При виде Бена Дани кивнула головой, но не прервала рассказ. Бен пристроился сбоку и тоже стал слушать, с улыбкой поглядывая на ее тонкий профиль. Какой у нее, оказывается, красивый глубокий голос, подумал он с легким удивлением. И как хорошо она говорит. Да у нее просто талант. Она, действительно, настоящая актриса.
Время от времени Дани чуть поворачивалась к Бену и с улыбкой смотрела на него. В ее взгляде читались сейчас сочувствие и нежность, и от этого у Бена потеплело на душе и хотелось петь.
Но почему же все-таки она предложила ему жениться на себе? Сейчас, глядя на ее ласковую улыбку, Бен с трудом мог поверить, что Дани сделала это только для того, чтобы досадить ему или переплюнуть его.
Да, чего-то он не понимает, что-то ускользает от его внимания. Дани слишком сложна для него, простого, как она выражается, «плейбоя». И, наверное, Тони прав: то, что женщина говорит, и то, что она чувствует, – совершенно разные веши.
А ведь Бен не знал, что чувствует Дани на самом деле. Отчасти ее чувства к нему проявлялись в постели. Это была страсть, самая настоящая, непритворная. Никто не может так притворяться. Тем более Дани. Чем больше Бен узнавал ее, тем больше убеждайся в том, что она не из притворщиц.
Да, у Дани было множество секретов, она многое скрывала и недоговаривала, но никогда не притворялась. Следовательно, Бен был ей небезразличен. Она все-таки испытывала по отношению к нему некое сильное чувство.
Правда, Дани всегда уверяла, что это ненависть. И раньше Бен верил ей без вопросов. Но теперь нет, ее чувство, пусть не менее сильное, чем ненависть, все же было чем-то иным. Но чем же? Чем? Неужели это любовь? Не может быть!
Неужели Дани его любит?! Видимо, да. Возможно, она сама еще не знает об этом. Или знает, но боится собственного чувства. Боится быть отвергнутой знаменитым плейбоем? Бен усмехнулся. Вряд ли. Или ей мешает эта давняя история с фотографом? Да, скорее всего.
Значит, он должен доказать ей, что не имеет ничего общего с этим «горячим парнем», что любит ее, хочет жениться на ней, завести детей. До сих пор Бен даже в страшном сне не мог представить себе мадам Шануар. занимающуюся хозяйством или воспитывающую детей.
Но сейчас, глядя на Дани, окруженную его собственными племянниками, он вдруг понял, что она будет прекрасной матерью. Джон и Мэри опушались ее так, как будто были знакомы с ней всю свою жизнь, как будто она была их родной матерью. Бен вдруг представил себе Дани с ребенком на руках. Их ребенком. Внутри у него все сладко сжалось.
– Ну как вы тут без нас? Не грустите?
К ним спешила Элисон. Позади шел отец, мрачно посматривая на Бена.
– Даниэль, вы просто чудо! Как вам удалось утихомирить этих детей? С ними никто не в состоянии справиться.
– Не мешай нам, бабушка, – отмахнулась Мэри. – Мы слушаем сказку.
– Придется дослушать в следующий раз. А сейчас надо ехать домой.
У Джона и Мэри вытянулись лица.
– Ничего, – заторопилась Элисон. – Даниэль скоро приедет к нам в гости.
– И будет весь день рассказывать нам сказки, – радостно подхватила Мэри.
– Еще чего! – возмутился Бен. – Дани будет рассказывать сказки мне, а не вам. Как Кларисса? – Он с трудом удерживался на ногах, поскольку возмущенные племянники дружно повисли на нем с громкими криками.
– В общем, неплохо. Мы бы посидели еще, но начинается обход, да и детям давно пора спать. Придется ехать. Но завтра с утра я буду здесь, – устало сказала Элисон. – Мне было так приятно познакомиться с вами, Даниэль. Надеюсь, мы еще не раз увидимся.
– Обязательно, – с улыбкой ответила Дани. – И при менее печальных обстоятельствах. Мне тоже было очень приятно. До свидания, Элисон.
– Я вам позвоню, – пообещал Бен, целуя мать и кивком прощаясь с отцом.
– Был рад встрече. – Отец галантно поцеловал руку Дани. – Приезжайте в гости. Можете даже без Бена. Мы прекрасно проведем время и без этого оболтуса. Я покажу вам лошадей. Иду, иду.
Элисон, обнимая одной рукой внуков, а другой – Питера, повлекла всех к лифту. В последний миг она обернулась и бросила проницательный взгляд на Бена и Дани. Они, улыбаясь, смотрели ей вслед.
Кажется, мальчик наконец-то нашел свое счастье, подумала Элисон, вздыхая.
– Не волнуйся, – сказал ей Питер мягко. -У них все будет хорошо. И у Клариссы, и у Бена.
Глава 14
Когда лифт за родителями закрылся, Бен с облегчением откинулся на спинку стула.
– Я их, конечно, очень люблю. Но сколько же от них беспокойства!
– Тебе повезло, – ответила Дани с грустной улыбкой. – Это же здорово, иметь такую большую и дружную семью.
Что-то насторожило Бена в ее голосе.
– А у тебя семья небольшая? – спросил он осторожно.
– Ты задаешь сегодня очень много вопросов, – ответила Дани суховато, но без обычной жесткости.
– Ты мне интересна.
– Я тебе интересна совсем с другой точки зрения, но, поскольку прямо здесь этот интерес удовлетворить невозможно, ты пытаешься его удовлетворить таким вот способом. Ладно, придется тебе кое-что рассказать. Впрочем, ничего особенно интересного ты не услышишь.
– Когда мне было шесть лет, мои родители разошлись. Точнее, отец нас бросил и исчез в неизвестном направлении. А еще через год мать снова вышла замуж. По безумной любви. Они с отчимом интересовались только друг другом, а я им была не очень-то нужна. Так же, как и мои младшие, сводные, брат и сестра. Их воспитанием приходилось заниматься мне. Я делала, что могла. Не так уж много, конечно, если учесть мой собственный юный возраст.
– Так вот почему ты так хорошо рассказываешь сказки!
– Точно. Но потом они выросли и перестали нуждаться во мне. Последние несколько лет мы практически не поддерживаем отношения. Сестра иногда звонит – пару раз в год. И все. Я даже не знаю, где сейчас мать. У нас никогда не было семьи в твоем понимании этого слова. Каждый жил сам по себе, как мог. Я не могу сказать, что меня обижали. Но и не любили. Просто я была никому не нужна.
Бен вдруг понял, что до сих пор ни разу не задумывался по-настоящему о прошлом Дани. Как она жила, чем занималась, о чем думала и чего хотела от жизни. Из прошлого Даниэль его интересовали только ее любовники.
А ведь Бен искренне уверен, что любит ее. Неужели он и правда такой же эгоист, как этот Жиль?
– Твой отчим не приставал к тебе?
– Да нет. – Дани пожала плечами. – Я же говорю, он обожал мою мать, а до остальных ему дела не было.
– Но ты, наверное, и в детстве была очень хорошенькой?
– Вовсе нет. Я была высокая, тощая и сутулая. И у меня всегда мерзли руки и ноги. За это меня дразнили ледышкой и лягушкой.
– В это трудно поверить, – заметил Бен. – Ты сейчас такая красивая, и двигаешься так легко и изящно. За это нужно сказать спасибо школе моделей, где меня всему этому выучили.