К тому же в судьбе «уранового проекта» сыграли свою роль и субъективные факторы. Гитлер с явным предубеждением относился к ядерной физике. Он называл ее «еврейскими штучками», ибо за всем, что связано с теорией относительности, ему мерещился профиль Эйнштейна.
Впрочем, нацистское руководство отнюдь не целиком отказалось от поддержки «уранового проекта». Работы продолжались в прежних, то есть ограниченных, масштабах. Считалось, что они полезны хотя бы потому, что доказывают невозможность создания атомного оружия противником. Раз, мол, даже германские физики не могут решить подобную задачу, то никому другому в мире она не может быть по плечу.
8 июля 1943 года, то есть через семь месяцев после того, как Энрико Ферми впервые осуществил цепную ядерную реакцию под трибунами университетского стадиона в Чикаго, в ставку Геринга поступило следующее письмо:
«Посылаю вам для информации рейхсмаршала доклад уполномоченного по ядерной физике государственного советника профессора доктора Эзау. Как видно из доклада, за несколько месяцев дело довольно значительно продвинулось вперед. Эта работа не может за короткое время привести к изготовлению практически применимых машин или взрывчатых веществ, поэтому можно быть уверенными, что в данной области вражеские державы не могут иметь в запасе какую-либо неожиданность для нас.
С наилучшими пожеланиями. Хайль Гитлер! Ваш Менцель».
Подписавший это письмо профессор Рудольф Менцель, бригадефюрер войск СС, возглавлял тогда все имевшие военное значение научные работы университетов Германии.
16 декабря 1944 года физик Вальтер Герлах докладывал партейлейтеру Борману: «Я убежден, что в настоящее время мы находимся значительно впереди Америки как в области исследований, так и в области разработок, хотя нам и приходится трудиться в более тяжелых условиях, чем в Америке».
Похоронный звон Квебека
6 декабря 1941 года советские войска перешли в контрнаступление под Москвой. Это означало окончательный провал гитлеровского плана молниеносной войны против СССР.
7 декабря 1941 года 350 японских самолетов внезапно атаковали Перл-Харбор. Своими бомбами и торпедами они уничтожили ядро Тихоокеанского флота США, находившееся на его главной базе.
Примечательно, что как раз накануне того дня, когда Соединенные Штаты перестали быть нейтральной державой и превратились в одного из участников Второй мировой войны, в Вашингтоне было принято решение практически приступить к созданию атомного оружия. Для осуществления этой программы впервые были ассигнованы крупные денежные средства.
Большинство западных авторов, пишущих об истории атомной бомбы, ведут отсчет участия США в этой гонке с 11 октября 1939 года, когда Рузвельт ознакомился с письмом Эйнштейна. Все, мол, началось со знаменитых слов президента «Это требует действий!». А между тем прошло целых два года и два месяца, прежде чем дело сдвинулось с места.
Утверждают, будто толчком для американских работ послужило нападение на Перл-Харбор. Дескать, пришлось заиметь атомные бомбы и сбросить их на Хиросиму и Нагасаки, чтобы отомстить японцам за их вероломство. Но этот пропагандистский миф опровергается тем, что решение приступить к созданию атомного оружия было (словно по иронии судьбы!) принято за сутки до атаки на Перл-Харбор, которая была для Вашингтона полной неожиданностью.
Призыв Эйнштейна опередить Гитлера в создании нового оружия возымел действие лишь после того, как успехи западноевропейских ученых – сначала во Франции, а затем в Англии – убедили правящие круги США, что создание атомной бомбы практически осуществимо.
Непосредственным толчком для решения, принятого в Белом доме 6 декабря 1941 года, был доклад комитета Томсона британскому правительству и принятая на его основе программа «Тьюб эллойс», которая была утверждена Лондоном в октябре 1941 года.
Еще годом раньше Англия предложила Соединенным Штатам сотрудничество в обмене научной информацией, имеющей военное значение. В рамках такого обмена в США была направлена делегация во главе с Тизардом. Осенью 1941 года Англию посетили американские физики Пеграм и Юри. Они, в частности, побывали в Кембридже, Бирмингеме и Ливерпуле. В результате этих поездок американцы убедились, что англичане значительно опередили их в области военного применения новейших научных открытий – начиная с радара и кончая атомными исследованиями.