ИНГРЕДИЕНТЫ ДЛЯ ГЛАЗУРИ:
800 граммов сахарного песка;
60 капель лимонного сока и вода, чтобы растворить сахар.
Способ приготовления
Сахар высыпать в кастрюлю, залить водой и, помешивая, довести до кипения. Процедить в другую кастрюлю, снова поставить на огонь, влить лимонный сок и нагревать до состояния мягкого шарика, время от времени протирая края посуды мокрой тряпкой, чтобы сироп не засахарился. Перелить сироп во влажную кастрюлю, слегка сбрызнуть водой и дать немного остыть. Взбить деревянной лопаткой в крем, влить ложку молока и подогреть на слабом огне. Как только глазурь разжижится, добавить каплю кармина и полить пирог.
Нача поняла, что с Титой творится что-то неладное, когда та спросила, не пора ли капнуть кармина.
— Разве ты не видишь, что глазурь порозовела?
— Нет.
— Иди-ка ты спать, дочка, говорят, чужая душа потемки, но что у тебя на душе, мне ясно как божий день. И прекращай плакать, а то зальешь мне безе, а это уже ни в какие ворота. Давай-давай, ступай себе с миром.
Расцеловав Титу в обе щеки, Нача вытолкала ее с кухни. Бог знает, откуда у Титы взялись новые слезы, но откуда-то они взялись и даже подмочили безе. Пришлось все переделывать. Нача торопилась — уж очень ей хотелось спать. Чтобы приготовить безе, нужно взбить десять яичных белков и полкило сахара, нагретого до тягучего состояния.
Когда с безе было покончено, Нача запустила палец в глазурь и облизала, чтобы убедиться, что Тита не испортила ее слезами. И вроде бы вкус был как обычно, да только на Начу неожиданно нахлынули воспоминания. Она вспомнила один за другим все свадебные банкеты, на которых она готовила для семейства Де ла Гарса, теша себя иллюзиями, что следующая свадьба будет ее собственной. Когда тебе восемьдесят пять, глупо проливать слезы по несостоявшемуся замужеству, не говоря уже о банкете. Хотя тогда, много лет назад, казалось, что дело сладится. И жених у Начи был. Был-то был, да вот только мамаша матушки Елены изрядно потрудилась, чтобы отослать его подальше с ранчо. И с тех пор у Начи осталась одна радость — обстряпывать чужие свадьбы, что она и делала долгие годы, смирившись с участью старой девы. Отчего же сейчас ей хотелось кричать?
Она не знала. И как ни уговаривала себя, что все это глупость несусветная, но ничего с собой поделать не могла. Как нельзя лучше украсив пирог глазурью, она отправилась в свою комнату, задыхаясь от сильной боли в груди. И проплакала всю ночь, а наутро не пошла на венчание, сказавшись больной. Тита отдала бы все на свете, чтобы очутиться на ее месте. Но ей волей-неволей пришлось тащиться в церковь и — что сложнее всего — сделать так, чтобы никто из присутствующих не догадался, каково ей. Впрочем, Тите казалось, что эта задача ей по силам, главное — не встречаться глазами с Педро. Случайный взгляд мог разрушить возведенную ей стену показного спокойствия.
Тита понимала, что внимание собравшихся обращено на нее, а не на Росауру, что свадьба для них — лишь повод насладиться видом чужих страданий. И не хотела доставлять им такого удовольствия. Она не слышала, но чувствовала каждой клеточкой тела, как несутся ей вослед едкие смешки и перешептывания.
— А вы видели Титу? Бедняжка. Это ж надо, собственная сестрица увела из-под носа жениха! А я вот видела их как-то на площади, за руки держались! Такими счастливыми казались, а тут вишь оно как.
— Да что ты говоришь? А Пакита тут проболталась, мол, видела, как однажды во время мессы Педро передал Тите любовное письмо, надушенное и все такое!
— Говорят, они будут жить все вместе! Куда только Елена смотрит?!
— Глупости. Черта с два она им позволит!
Тите было не по себе от этих пересудов. Бедняжка? Еще чего не хватало! В глазах окружающих она должна была выглядеть победительницей. И она исполнила эту трудную роль достойно, вложив в нее весь свой артистизм. А чтобы звуки свадебного марша или слова священника не сбивали с толку, она попыталась занять мысли приятными воспоминаниями.
Вот, скажем, когда ей было девять, она с одноклассниками сбежала с уроков. И хотя ей строго-настрого запрещали играть с мальчишками, она пошла с ними, ведь игры с сестрами к тому моменту приелись ей хуже пареной репы. Вместе они побежали к большой реке, чтобы проверить, кто быстрее ее переплывет. Когда Тита первой достигла другого берега, ее радости не было предела.