— …и радуйся, что из одной лишь благодарности я пока этого не делаю. Пока!
С высоко поднятой головой Софи пошла к выходу. Она чувствовала на себе любопытные взгляды, но ей было наплевать. Она знала, что поступила правильно. И как удачно, что она решилась воспользоваться диктофоном. Он по чистой случайности оказался у нее дома: образчик продукции одного из поставщиков, с которым она встречалась именно сегодня. А вот Фанни о беседе еще понятия не имеет. Ничего, узнает завтра утром. Сейчас Софи не станет ее будить, пусть спит. Может быть, и она сама тоже выспится. Это же такое счастье, когда тебе не грозит свадьба со Стивом. А с кем-то другим? Нет-нет, сейчас главное — фирма…
Как Софи отнесется к его предложению? Этот вопрос мучил Оливье с той минуты, как он вышел из ее квартиры. Примет его помощь? Или опять оттолкнет?
Когда Фанни сказала, что Софи выходит замуж, он не поверил. Она не из тех, кто, имея жениха, переспит с первым встречным. Конечно же Оливье — далеко не первый встречный, но Софи-то — точно не из тех…
Поэтому на следующий день он опять позвонил в Париж. Фанни вдруг ему обрадовалась. И под большим секретом поведала ужасную историю о компаньоне и женихе, который, по мнению Фанни, шантажирует ее подругу. Оливье тут же решил помочь. Вне зависимости от того, любит ли его еще Софи или нет. Он ее любит — этого достаточно…
Оливье разбудил телефонный звонок. Портье сообщил, что месье Дюррана ждет в холле госпожа Лойес. Итак, сейчас он получит ответ.
Чтобы избежать двусмысленности, он не стал приглашать Софи в номер. Он встретился с ней внизу в баре, где в такую рань, кроме бармена, не было ни души. Только рыбки неторопливо плавали в аквариуме.
Софи заказала минералку, и Оливье последовал ее примеру. Это его успокоило. Что бы ни собиралась сказать Софи, она сообщит ему взвешенное и обдуманное решение. На трезвую голову.
Она зачем-то протянула ему через стол маленький черный диктофон:
— Я хочу, чтобы ты это прослушал.
— Что здесь? — Он с подозрением смотрел на миниатюрный аппаратик.
— Мой разговор с бывшим компаньоном. Он был одержим идеей жениться на мне… — Софи запнулась, приподняв бровь. Она же поклялась не произносить при нем слово «жениться»!
Он не удержался от кривой ухмылки, тоже вспомнив их встречу в Швейцарии.
— Стив, можно сказать, приставил мне нож к горлу. Потребовал вернуть кредит. Якобы чтобы между нами не стояли деньги. И одновременно смошенничал. Подсунул фальшивый чек. Сам столкнул мою фирму в пропасть.
— У тебя не осталось другого выхода, кроме как выйти за него, — понимающе покачал головой Оливье.
Софи посмотрела на него с благодарностью.
— Наверное, в его жизни я единственная женщина, которая была к нему равнодушной, невзирая на его капиталы. И Стив не вынес этого. Я сказала, что верну деньги, как только у меня будет достаточно средств. Ты знаешь, что это означает?
Он скрестил на груди руки и откинулся на спинку стула.
— Тем самым судьбу своей фирмы ты вручаешь мне. Мое вложение в твой бизнес позволит тебе расплатиться с компаньоном и забыть все это, как страшный сон. — Оливье помедлил. — И сколько ты ему должна?
Софи назвала сумму.
— Солидно. — Оливье присвистнул. — Но моих денег хватит с лихвой.
Вернувшись в отель после беседы с Софи, Оливье позвонил дяде. Тот хоть и не обрадовался требованию племянника, но уверил, что выплатит ему долю в ближайшее время. Меньше всего старому Дюррану хотелось, чтобы выскочка-кондитер лез в его бизнес.
— В Швейцарии ты утверждал, что согласен на мне жениться, только если я откажусь от фирмы. Я готова на это пойти, — проговорила Софи.
Он растерянно провел руками по лицу.
— Ты так сильно меня любишь?
Она почувствовала, что на глазах закипают слезы. Но Софи не желала плакать. Ей требовалась ясность.
— Я была убеждена, что фирма — главное в моей жизни. Но я ошибалась. Как бы то ни было, жить без тебя я не хочу. А фирму я могу оставить на Фанни.
Оливье сорвался со стула, обогнул столик и вдруг упал перед ней на колени.
— Софи, любимая. Я так виноват, я так мучил тебя. Я идиот. Полный кретин. — Он протянул руки и поцеловал ее. — Софи, я боюсь заводить семью. Мои родители расстались, когда я был совсем маленьким. И мое детство кончилось, когда отец нас бросил. Я слишком хорошо знаю, как страдала тогда мама.
— Мы не обязаны жениться, Оливье, если ты этого не…
— Нет, мы поженимся! — энергично перебил он. — Софи Лойес, я прошу тебя, твою фирму и что еще там есть у тебя выйти за меня замуж. Ты будешь любить меня вечно, я могу надеяться?
Софи заулыбалась. В его глазах опять запрыгали озорные искорки, которые очаровали ее с первой встречи. Она нагнулась к нему и поцеловала в губы. Щедро и страстно. И так долго, насколько у обоих хватило воздуха в легких.
— Но я выйду за тебя только при одном условии.
— А именно?
— Что до конца моей жизни ты будешь кормить меня своим дивным шоколадом!
Оливье вскочил и подхватил ее на руки.
— Наконец-то дельное условие и доступное моему пониманию! И вполне осуществимое!
Бармен, который все это время потихоньку наблюдал за ранними гостями, вытащил из холодильника бутылку лучшего шампанского и наполнил два бокала. Потом налил и третий, для себя — «Дом Периньон» не грех выпить даже на работе и даже с утра. Что-что, а уж людей-то он знал хорошо и готов был поклясться: у этих голубков есть повод праздновать, и они без проблем оплатят всю бутылку. А там, глядишь, и одной покажется мало…
В студенческом районе Парижа, на берегу Сены, открылось кафе. Называлось оно «Будь моею». И это была вовсе не старомодная забегаловка, а заведение класса люкс, претендующее на солидный имидж. Здесь подавали эксклюзивные десерты, лучший швейцарский шоколад и кофе.
В последние дни пресса только и делала, что рекламировала новое кафе. Так что в день открытия перед дверями выстроилась очередь, конец которой терялся где-то в соседних переулках.
— Почему мы не двигаемся с места? — поинтересовалась симпатичная молодая особа у мужчины, который стоял впереди нее.
— Вон никак хозяева не нацелуются, — с улыбкой ответил тот. И с интересом посмотрел на собеседницу. Может, стоит взять с ней один столик на двоих?..
— Тебе не кажется, что пора открывать? — Софи хватала ртом воздух, высвобождаясь из объятий Оливье. Он дотронулся до нее внезапно, когда она шла с ключами к входной двери. И так — весь год, с момента их женитьбы: любое прикосновение заканчивалось как минимум поцелуем. — Эти фонари над входом светят не хуже прожекторов.
— Да пусть все смотрят, — зашептал ей в ухо Оливье. От его губ пахло корицей и шоколадом. — Мы ведь лучший пример того, как притягиваются противоположности.
— А по-моему, мы из одного теста, милый. Знаешь, если бы еще год назад мне сказали, что однажды я стану управлять собственной кофейней… До сих пор не могу поверить!
— Это необязательно, — сказал он, и опять его руки оказались на спине Софи, а его уста слились с ее устами…
Клининговая фирма процветала под руководством Фанни, а кафе позволило Оливье наслаждаться творчеством. И самое главное — теперь Софи работала бок о бок с мужем, которого любила всем сердцем. Так, как научили ее родители.
Она оторвалась от его губ, счастливо улыбнулась и чуть подтолкнула Оливье:
— Посерьезнее, дорогой. Люди снаружи тоже хотят наконец влюбиться, как мы. Давай открывать.
— Как скажешь. — Он подмигнул и погрозил ей пальцем.
Глаза Оливье Дюррана лучились любовью. Софи стала его музой и финансовым директором в одном лице. Но прежде всего — женой, которую он любит всем сердцем и будет любить вечно.