Ни одна пуля, граната, снаряд или стихийная энергия не достигали его, а поглощались силовым полем гексагонального Барьера в каких-то паре-тройке футов от него, а в лучшем случае отражались обратно в стрелявшего.
Надо ли говорить, насколько друзья-Искатели были шокированы его выходкой?
— Дедуль, а ты смельчак!
Моуз поднялась из-за металлического укрытия, обошла обугленные тела и протянула кулак Зейну. Их тактические перчатки смягчили жёсткость соприкосновения костяшек.
Он казался нисколько не обиженным на хлёсткое прозвище. Справедливо, ведь он примерно в два раза старше её. И примерно в два раза старше очень многих своих знакомых.
— Я удивлена, как ты прожил так долго?..
— Ты ответила на свой вопрос. — Повернулся он к ней и значительно опустил взгляд. — Я не бегу от внушающей ужас пасти опасности, а встречаю её своим прекрасным лицом. — С тем же сосредоточенным на Моуз взглядом он двумя движениями на цифроустройстве спрятал как Барьер, так и клона, оба сверкнувших перед тем, как исчезнуть. В сумерках зрелищность этого эффекта возрастала.
З4ЛП будучи немногословным и лаконичным одновременно, скользнул прищуренной линзой по двуногому другу, погудел и протянул манипулятор с выпяченным аналогом большого пальца. Он был впечатлён.
Амара впервые замерла при виде столь гадкой, нахальной, несправедливой техники боя…но при этом чертовски находчивой, высокопрофессиональной, исключительной. Теперь она ярко представила себе, как он отбивал нападения охотников за его головой — может показаться, что Зейна Флинта упоминали на любом плакате, имеющем к нему отношение или нет. Слишком много желающих его смерти. Даже спросонья в ничтожной лачуге — или где он предпочитал прятаться?! — она видела его мерно чешущим мускулистый животик или поправляющим смятые трусы, зевающим, тем временем его клон, дрон и заслон выполняли предписанные владельцем команды: всячески оберегали его и уничтожали всех остальных. Или всё. Разрушения, спровоцированные его устройствами, можно смело сопоставлять с двуногим танком Моуз!
При желании — с поправкой на склонность к самоубийству — Амара способна так же стоять и впитывать урон (восстановительные процессы в организме сирен лучше любых наноботов), но не в том количестве, не с той безмятежностью и тем более бездействием.
Зейн Флинт заслужил это уникальное право.
Вместе с тем, он «веселился» или без усилий устранял не только рядовых противников.
Помазанники. Болотный Эдем почти что кишел ими, как ящерами. Наипротивнейшее, наиболее ловкие и бронебойные существа когда-либо выступавшие против Искателей. Подарочек Троя своим верным прислужникам. Эти бывшие люди с сине-сиреневой кожей, заслужившие прикосновения своего накачанного эридием божка, умели либо телепортироваться, либо становиться крошечными, либо защищать себя и своих соратников совершенно всеотражающим силовым барьером, к большому огорчению, намного лучше зейновского. Они умели избегать пуль и снарядов Искателей, став их главной болью в голове и для органа чуть пониже спины, называемого гордостью.
По сути обладая силами сирены помазанники обладали некоторым иммунитетом от Амары; З4ЛП безоговорочно проигрывал им даже со своими сверхкритическими выстрелами и — козырями — жалящей стаей ракков в рукаве, хотя верный скаг, Мистер Кусь, превосходно отвлекал на себя их внимание. В это сложно поверить, но и Железный Медведь Моуз, многотонный двуногий танк, оборудованный огнемётом ли, пусковой установкой для ракет и гранат ли, высокоточным раскалённым и замораживающим пулемётом ли, терпел не просто поражение, а крах! Буквально — разлетался на куски, стоит тому, кто выстраивал вокруг себя энергетический барьер, кинуть его с размаху. Моуз в ошеломлении падала на траву и хваталась за лоб, как потирая тупую боль, так и стараясь поверить в то, что разрушили её самое безопасное место во Вселенной…
Кто не унывал в подобной ситуации? Правильно, Зейн Флинт. Кажется, у этого старичка-зачёркнуто-профессионального наёмника со стажем завалялось под рукой устройств для любой сложной ситуации.
Всё, что от него требовалось, так это ненадолго отвлечь противников от их рутинного и успешного разрушения всего вокруг. Иногда даже не собственноручно, пусть этот старичок — профессиональный бегун на ближние и дальние дистанции. Для этой цели он выпускал ощерившегося прозрачными лезвиями дрона, который кружил над нужной целью, или клона, цифровым сиянием привлекающего всё внимание. Когда достигался нужный эффект, лучше держаться подальше, потому что дальше начиналось то, что вырывало из глотки Флинта маньяческий гогот.
Когда помазанники своими яркими жёлтыми глазами следили за мерцающими электрическом дроном или силовым полем клона, бешено швыряя в них сине-сиреневыми сгустками энергии, по мысленной команде Зейна его устройства швыряли в ответ гранату. И не просто гранату, но конкретную, особенную, предназначенную для толп самых разных противников: Шепчущий Лёд.
Известно, что дарованная помазанникам внутренняя переполняющая мощь, искажающая их голос до весьма устрашающего враждебного низкого тона, позволяла им не терять равновесие при любой ситуации. Мощная взрывная дробь и ракеты TORGUE не сдвигали помазанников на на дюйм, более того, иногда проходили внешне бесследно. Какое разочарование для любящей всё взрывать Моуз и её Медведя, не правда ли? Но не для сингулярной замораживающей гранаты оружейного мега концерна Vladof, по заветам которой Моуз и вышколена, но почему-то не распознала её потенциал.
Шепчущий Лёд почти незаметно разбрасывала по кругу до шести гранат, включала гравитационную сингулярность с приятным низким гулом, стягивая всех вокруг, включая наших нелюбимых помазанников, и, наконец, активировала заряды. Ледяные пики с громким хрустом взмывали ввысь на несколько десятков футов, нанося огромный урон и разбрасывая всех ошеломлённых оказавшихся в поле её действия в разные стороны.
Искатели впервые встретили помазанника в театре, символично введённого в качестве нового актёра в их кровопролитной игре, и разобрались с ним ценой совместных усилий и целостности интерьера. Но в Наковальне, в тюрьме, в которой Трой и проводил испытания над своими последователями, Искатели встретили сильнейшее сопротивление: им противостояли уже десятки. К счастью, в той же Наковальне было не счесть обрывов и пропастей, куда и сваливались благодаря гранате все сине-сиреневокожие подопытные Троя.
Зейн искренне и заразительно смеялся, провожая ручкой каждого рычащего обмороженного придурка, какие сами не раз сбрасывали его туда же. Его ликование с хлопками и улюлюканьями совершенно оправданно разделяли и друзья-Искатели.
Амару восхищает его природа. Его дуальность, можно сказать и так. Как он может быть спокойным в битве и знойным с ней, и наоборот. В его теле и поведении гармонично сочетается мягкость с жёсткостью. С шёпота он легко переходит на крик и так почти во всём.
Требуется ли от него методично выискивать в обслуживающих шахтах грызунов проводов или вручную накачивать шины для механиков, когда ломался насос, он всё сделает. Хочет ли Амара бодрствовать полночи, стонать, потеть и напрягаться (спортивный снаряд тоже учитывается) или тихонько шептаться о глупостях в обнимку, он прислушается. Он приспосабливается к любой ситуации.
Он двуединый.
Ему не было равных на поле боя, и Амара в это словесное клише вкладывала вполне отвечающий реальности смысл, потому что по сути на поле боя его было двое, давая ему массу преимуществ. В первую очередь, очевидная двойная убойная мощь из-за отцифростроенной копии, и во-вторых, ошеломление противника, по которому ведут огонь с двух сторон. Здесь стоит сделать оговорочку и пояснить, что использование клона в отличие от напарников, неважно какими спевшимися они стали, несравнимо действеннее и слаженнее, поскольку Зейн предельно точно передавал команду, в соответствии с которой планировал следующий шаг. И команда эта могла меняться за секунды, как могла меняться и ситуация на поле боя, но с одним лишь телодвижением по воле мысли.