Сами люди — легко одетые — выглядели спокойней, уверенней, доброжелательней да и просто физически лучше, чем большинство людей там же. Было много детей — в форме и без, многие — на самых обычных велосипедах с незнакомыми надписями. Много людей было на верандах открытых кафе; звучала музыка — тихая и громкая, но не раздражающая; временами Олег ловил обрывки знакомых мелодий, другие — были начисто незнакомы ему… Наверное, будь спутником Олега взрослый и более наблюдательный человек, он бы мог что-то заподозрить. Но Женька просто показывал Олегу кусочек своего города, явно гордясь им.
Если честно — было чем.
— Почти пришли… — Женька вдруг построжал и притих. — Давай обойдём, не надо там так ходить…
Олег не спросил — почему.
Улица разветвлялась. Налево — переходила в маленький переулок. Направо — раздавалась в большую площадь, вымощенную камнем. Площадь была серая и суровая. Она, кажется, обрывалась прямо в море. На площади было немало людей, но они терялись в её сером пространстве. В центре площади высилась, подпирая голубое небо, чёрная колонна с какой-то надписью, окружённая двойным рядом пушек. Одни — старинные. Другие — посовременней. Возле колонны стояли часовые в полузнакомой форме.
— Это памятник героям оборон[44]? — вспомнил Олег кое-что, читанное о Севастополе. Такого памятника он не помнил, но было бы логично, окажись это именно он.
— Знаешь?! — Женька просиял, как будто ему сделали подарок. — Ага… У меня прапрадед во время Второй обороны был комендором на эсминце «Стойкий», который потопил английский дредноут «Ройал Соверин», флагман эскадры… А потом сражался на линии обороны до самого конца, до триста сорок пятого дня…
Олег промолчал. Со Второй обороной тут что-то оказалось не так. Ну да не важно…
Важно то, что город был хорошим…
…Сумма, которую хозяин лавки «Чудеса и диковины» отвалил за серебряные гривны и золотые монетки («червонцы» Олег поопасался пускать в ход — уж больно они были близки к здешней реальности; может, тут тоже знают Сталина?) столько, что Женька присвистнул заливисто. И, когда мальчишки вышли из лавки, сказал:
— Ого, вот это да… На это можно домик снять на всё лето.
— Держи, — Олег взял несколько банкнот из пачки и протянул их мальчишке. Женька покачал головой:
— Я не возьму. Ты же не один. И вы гости в нашем городе.
Олег вдруг понял, что Женька обидится, если он, Олег, начнёт настаивать. По-настоящему обидится.
— А мороженое ты будешь? — спросил Олег. Женька заулыбался:
— Мороженое — буду!
— Тогда держи, — Олег высыпал ему в руку мелочь. — Иди на пляж и там купи мороженое нашим и своим.
— А ты? — удивился Женька. Олег вздохнул:
— Я немного задержусь. Где тут можно купить одежду?..
…Олег опасался, что его попрут из магазина. Но появление одетого в одни трусы мальчишки никого особо не удивило, и он вышел наружу в широких шортах и сандалиях на босу ногу. Олег и сам не мог себе сказать, зачем он потратил деньги и время на это. Может быть, потому что ему хотелось надеть что-то… что-то гражданское? Не пропылённые и пропотевшие джинсовку и берцы…
И ему сразу расхотелось спешить. Пришло ясное понимание, что ребята и девчонки не уйдут с пляжа, что они вообще почти забыли про Олега — и это было не обидно; пусть! А он немного побродит…
Но «побродить» не удалось.
Буквально через полсотни шагов он наткнулся на кинотеатр. Самый настоящий, хотя и не самый обычный по меркам мира Олега. Он назывался «Новый Одеон», но главным было вовсе не это.
Со стереоплаката (это было похоже на окно в плоской стене, и под этим плакатом толпились мальчишки… да и взрослые стояли) на фоне каких-то сполохов, взрывов и пожаров смотрели на прохожих два мальчишеских лица. Одно показалось Олегу знакомым, второе он видел впервые. Ниже шли алые буквы:
СВОЛОЧИ
По надписи словно пробегали волны пламени.
Наверху плаката — надпись помельче, белая:
ИХ ХОТЕЛИ СДЕЛАТЬ ПРЕДАТЕЛЯМИ
ОНИ СТАЛИ ГЕРОЯМИ
СМОТРИТЕ В СТЕРЕОЗАЛАХ СТРАНЫ НОВЫЙ ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКИЙ ФИЛЬМ!
А в самом низу — аннотация:
— год.
Началась Восточная война.
Многие семьи работников КВЖД были захвачены особыми отрядам кемпетай.
Отобрав полтора десятка подростков, японцы, угрожая расправой с их родителями, стали готовить из ребят отряд «Сволочей», предназначенный для диверсий на Транссибирской Магистрали.
Но дети России — не игрушка в чужих играх!
* * *В главных ролях — Саша Головин, Сеня Куриленко[45]
В ролях «сволочей» — воспитанники Дальневосточного Его Императорского Величества казачьего кадетского корпуса им. Ерофея Павловича Хабарова.
В фильме песни на слова Н.С. Гумилёва и на свои слова поёт известный бард В.С. Высоцкий
Олег подумал. И пошёл к очередям, стоящим в три кассовых окошечка сразу — окошечки выходили прямо на улицу.
* * *Сперва Олег никак не мог «всмотреться» в фильм. Мешало то, что не было обычного для боевика антуража вещей. Конечно, стерео потрясало (обалдеть, ни с чем не сравнить!), но не было «калашниковых» (вместо них — «федоровки»), форма (и у наших и у японцев) не походила ни на что знакомое… Он не мог отделаться от ощущения, что смотрит фантастический боевик с непонятным началом. А ведь это было историческое кино о вполне реальных для здешнего мира событиях — Восточной войне 1932–1935 годов, в ходе которой Российская Империя разгромила Японию.
Но потом запел Высоцкий.
Японцы выводили пленных мальчишек из самолёта, похожего на дракона. А Высоцкий пел — немного постаревшим, но таким же, как в мире Олега, непримиримым голосом:
За дело, живо! Или в гроб ложись! Да — выбор небогатый перед нами… Нас обрекли на медленную жизнь. Любовью приковали — как цепями…И в конце — ещё один куплет. Когда рушилась внутрь себя секретная база в хинганских горах… А Вадик — его играл тот самый Куриленко — единственный оставшийся в живых, стоял, держал правой ладонью раздробленное левое плечо и смотрел на это, шевеля губами. Казалось, что это он и поёт…
Но рано нас равнять с болотной слизью! Мы гнёзд себе на гнили не совьём! Мы не умрём мучительною жизнью! Мы лучше — верной смертью — оживём!— Ура-а! — вдруг крикнул звонкий мальчишеский голос в наступившей темноте стереозала. Олег вздрогнул. Но тут же закричали «ура!» в другом месте, в третьем… а многие захлопали. И хлопали, уже поднимаясь с мест…
* * *На пляже, казалось, ничего не изменилось вообще. Олег только пожалел мимоходом, что компания Женьки уже ушла — её место заняли несколько солидных пожилых пар. Даже появление денег не вызвало особого энтузиазма — все объелись мороженым.
Ну и пусть, подумал Олег, сбрасывая купленную одежду и обувь. Он окунулся и опять уселся рядом с Артуром, который лежал на спине и смотрел в небо.
— Тут хорошо, — вдруг тихо сказал кадет.
— Я сейчас в кино был, — признался Олег. — Стерео… Хочешь, потом ещё сходим?
— Может быть… — Артур усмехнулся чему-то. — А знаешь, тут давно нет войны. Мы тут говорили… по-тихому, туда-сюда… Это Российская Империя. Они в космос летают. И мы могли поесть бесплатно, вон там есть столовая. Бесплатная. И вообще.
— Я видел, — сказал Олег. Не стал объяснять, что именно он видел — он и сам толком не понял, что имел в виду. Но понял Артур. Он, кажется, хотел ещё что-то сказать, но мальчишек отвлёк человеческий окрик.