Бай подумал, что облик черноглазой местной красавицы как-то естественнее для нее, чем с юности знакомая рожа Тигра.
– Куда?
– Едем.
– Куда?
– Подвал на Рязанке разгромили.
– О как… – Бай вторично выдохнул и сразу встал. – Кто?
– Угадай с трех раз.
«Значит, Камилл, – сразу понял Бай. – Больше ведь некому. Вовремя мы устроили рокировку телами…» Команде Энди сели на хвост. Сразу стало зябко и неуютно, но лишь самую малость. Адреналин и азарт делали свое дело. Хотелось драки. В реале, в виртуале – безразлично. В реале даже лучше.
Ведь разрядка нужна всем.
!TASK 0F
[OWNER: Аурел Чогоряну (completed)]
По дороге на Рязанку они снова глядели в разные стороны.
В груди было пусто, и в душе было пусто. Аурел, оглушенный случившимся, плохо воспринимал действительность.
Не этого Аурел ожидал. Совсем не этого.
Когда они с Тири вернулись в Новокосино, Аурел еще в прихожей попытался обнять ее за плечи.
Тири вывернулась. Резко и сердито. И поглядела на него так же. А потом ушла в спальню, с силой захлопнув за собой дверь.
Сначала Аурел растерялся и принялся вспоминать – не мог ли обидеть ее каким-нибудь неосторожным словом, с первого взгляда незначительным. Или поступком.
Ничего не вспоминалось.
Тогда он разулся, тихонько толкнул дверь в спальню и вошел. Тири в одежде ничком лежала на застеленной пледом кровати. Аурел прилег рядом и обнял ее за плечи, ожидая чего угодно, но Тири лишь слабо дернула плечом.
– Что случилось, малыш? – спросил Аурел заботливо. – Я тебя обидел?
Она не ответила.
Аурел попытался погладить ее по длинным волосам, совсем не похожим на привычную короткую стрижку, но Тири оттолкнула его руку.
– Сколько раз ты поцеловал меня… ее, пока мы ехали? Аурел растерялся еще больше.
– Не помню…
– Да ты все время ЕЁ целовал!
Отчего-то вспомнилось, что всю дорогу Тири отворачивалась и прятала лицо, поэтому целовать ее приходилось в основном в щеку или шею.
– Ее? – переспросил Аурел недоуменно. – Я целовал тебя.
И вдруг Тири расслабилась. Даже улыбнулась. Стащила джемпер, тряхнув буйной непривычной копной каштановых волос. Аурел моментально сгреб Тири в объятия, с закрытыми глазами нашел мягкие податливые губы, а секундой позже рука сама поползла под тоненькую блузку.
Еще секундой позже он оказался на полу, между окном и кроватью. И окончательно перестал что-либо понимать.
– Тири, – прошептал он, глядя на нее снизу вверх. – Что случилось? Скажи мне, любимая, что происходит?
– Любимая? – странно изменившимся голосом переспросила она. – Кого ты любишь, Ури, меня или эту черноглазую?
Аурел опешил. Подобное просто не могло прийти ему в голову.
– Но… – промямлил он, мысленно ругая себя последними словами, потому что нужно было говорить убедительно и по-доброму, но ни в коем случае не мямлить и не запинаться. – Но ведь сейчас ты и она – одно и то же. Ты – Тири, которую я люблю, просто… просто, немного иная…
– Я – это я, – отрезала Тири. – А ты с порога норовишь трахнуть эту длинноволосую суку. От тебя разило похотью еще в такси.
Аурел отжался от пола и сел, привалившись спиной к неожиданно теплой стене – должно быть, внутри крылись отопительные элементы.
В голове царил совершеннейший сумбур. Реальность поплыла, как плохо детализированный пейзажный образ.
Тири снова улеглась – лицом к противоположной стене.
– Уходи, – сказала она зло. – И не смей к ней прикасаться.
– А к тебе? – с надеждой переспросил Аурел.
– Меня здесь нет.
Он посидел у стены еще пару минут, потом медленно поднялся и уныло побрел к двери, все время ожидая, что Тири его остановит.
Тири не остановила.
Остаток дня он проторчал на кухне в компании постепенно пустеющей бутылки водки. Мыслей не было. Только глухое недоумение и обида, мнящаяся незаслуженной, терзали душу и естество. А когда стемнело – позвонил РусТех. Уже снизу, от подъезда. Трубку сняла Тири; Аурел машинально ловил полуразборчивые фразы, еле доносящиеся на кухню. Что-то случилось, и нужно было немедленно ехать в ночь, по враз вдруг ставшим второстепенными и никчемными делам.
В микроавтобусе Тири села поодаль и все время глядела в окно. Присоседиться к ней Аурел не решился. Сам не зная почему?
Ехали к Баю.
Открыла седая худощавая женщина, придерживая за ошейник большую рыже-седую собаку. Собака печально глядела на гостей, словно извинялась: и надо бы полаять, изобразить бдительность и охрану, но неохота. Лучше тихонько улечься где-нибудь на теплое, погреть старые косточки…
Женщина молча махнула рукой в направлении одной из комнат. По-прежнему не глядя друг на дружку, Аурел и Тири вошли.
Бай шарился в Сети; мнемоюсты, конечно же, валялись рядом с терминалом, в специальном блюдечке. Слепо уставившись в никуда, в мельтешение бессмысленных цветных пятен в голокубе, Бай быстро шелестел клавишами.
«Вот, значит, как мы выглядим со стороны…» – подумал Аурел отстраненно.
Удивительно, но он никогда не разглядывал Тири, пока та шастала по виртуальщине. И никогда не позволял себе заглядывать в ее голокуб.
Аурел уже наладился вытащить Бая дежурным троекнопием, но тот вдруг встрепенулся, быстро прошелестел еще разок по клавиатуре, потом часто-часто заморгал и вывалился из Сети. Стоящих у стола соратников он заметил лишь спустя долгие пять секунд.
– Собирайся, – велела Баю Тири.
Голос ее звучал властно и непререкаемо.
– Куда?
– Едем.
– Куда?
– Подвал на Рязанке разгромили.
– О как! – Бай встал. – Кто?
– Угадай с трех раз.
Больше вопросов Бай не задавал. Быстро переоделся и качнул головой в сторону выхода.
Рыже-седая собака провела их долгим сочувствующим взглядом.
Лишь когда приблизились к месту, которое местные называли Карачаровской эстакадой, Аурел мало-помалу выпал из мрака размышлений. Потому что в груди постепенно зародилось недоброе предчувствие. Охватила тревога. Небеспричинная, поскольку Камилл явно начал военные действия.
Аурел неожиданно отчетливо осознал: это предчувствие близкой драки. Волею случая настроение у него для драки было – лучше не представишь.
РусТех свернул во дворы и затормозил перед входом в подвал.
Перед подъездом Аурел все же не удержался и покосился на Тири. Она, понурив голову, неотрывно глядела в пол.
Бай с РусТехом синхронно отворили дверцы, вышли и огляделись.
Двор был темный и пустой. Тусклые лампочки у подъездов тьму скорее не разгоняли, а лишь делали похожей на непрозрачный белесый туман. Компания подростков где-то у соседнего дома ломающимися голосами горланила песню под дешевую батареечную «расческу» с ритм-автоматом.
Жмур, Злыдень и Чен, видимо, еще не подоспели.
Аурел тоже вышел из автобуса.
– Ну что? Пошли внутрь? – прошептал он Баю.
Бай продолжал озираться.
Решительнее всех оказался РусТех. Он сунул руку в карман, а когда вынул, Аурел зафиксировал мимолетный приглушенный отблеск на узком лезвии ножа. Пригнув голову, РусТех потянул свободной рукой дверь подъезда на себя. Скрип показался громким и отрывистым, как автоматная очередь.
По одному они скользнули в подъезд и спустились по ступенькам. РусТех, Бай, Аурел и замыкающей – Тири. Дверь в подвал была не заперта – кто-то, кажется, Бай, споткнулся о валяющийся на нижней ступеньке замок. Да и висела дверь как-то косо и сиротливо, словно ее мимоходом сшибли с одной петли.
В зале было светло. Поэтому картина полного разгрома открылась им во всем своем первобытном великолепии.
Экраны на стене трудолюбиво пробили. Каждый. В нескольких местах. Сероватые потеки жидких кристаллов казались пролитой на изуродованную панель кровью. Кресла с мнемоаппаратурой с корнями поотдирали от пола и расшвыряли по углам. С потолка на растянутой гофрированной оболочке гибкого стержня-поводка свисал смятый шарик видеодатчика. Оборванные провода, осколки пластика и стеклита, перевернутые столы, погнутые металлические каркасы, казалось, даже утратившие недавний празднично-хромовый блеск…