Охваченный неописуемым страданием, Пауло обеими руками держался за голову. По его щекам стекали огромные слезы. Он к чему-то, совершенно непонятно — к чему, приглядывался, что находилось очень высоко, и конвульсивно шептал непонятные слова. В любой точке хижины можно было видеть голову змеи: черной, красной или такой вот, приятно прозрачно-зелененькой, и все они глядели на меня недвижными глазами.
Монтань, подняв руку к потолку, что-то декламировал. Он желал перекричать барабаны, только из его рта не исходило ни звука. Очки сползли на самый кончик его носа. Глаза у него были красными, как у альбиноса. С его поднятой руки тоже стекала струйка крови.
И тут я получил удар в заднюю часть головы.
Белая, огромная молния — и больше ничего…
Я пришел в себя, как будто бы выныривал из чего-то абсолютно черного. Несколько минут я совершенно не шевелился, бессмысленно глядя на потолок из переплетенных пальмовых листьев. Я не был в состоянии произвести хотя бы самое малое движение, даже в мыслях не мог отдать приказ совершить какой угодно жест, настолько стылым было мое тело.
Постепенно чувствительность возвращалась. Вначале я распознал потолок, потом даже был в состоянии оттереть себе лицо и вытянуться под противомоскитной сеткой. Тут же появились все признаки колоссального похмелья. К тому же чувствовалась резкая боль в руке, на которой я оперся.
Обе ладони были рассечены по всей ширине, практически у основания пальцев. Это были два надрезы, сделанные одним махом, явно с помощью мачете. Постепенно возвращались клочья воспоминаний предыдущего дня, головы змей и грохот барабанов.
Постанывая, я осмотрел собственное тело, проверил в зеркале лицо, не отмечая каких-либо убытков, после чего встал у окна. Над рекой стоял ясный день. Совершенно осоловевший, долгое время я занимался тем, что пялился в зеленую воду. Время от времени, совершенно не веря глазам, я поглядывал на свои ладони. В конце концов, я даже смог произнести более-менее осмысленное предложение:
— Они здесь все с ума посходили!
Пауло вопил:
— Бордель блядский! А ты мне что говоришь!
Я услыхал его еще до того, как добрался до террасы, где тот сидел за столом вместе с Монтанем. Тяжело вздыхая, я присоединился к ним. Пауло мог быть крайне мучительным для кого-то, кому, прежде всего, требовалось спокойно позавтракать и выпить горячего кофе.
А вот выражение «блядский бордель» входило в набор Пауло из серии «Страшный гнев».
— Ясен перец, он же нас чуть не отравил! И ты бы ему, черт подери, позволил! Чтобы увидеть звезды, выпил бы черти что! Ага! Наконец-то ты! — бросил он в мою сторону вместо утреннего приветствия. — Все складывается неплохо. Знаешь, что он мелет?
Ой-ой-ой! Это он ко мне обращался. Монтань, привлеченный возможностью смыться из под обстрела, трусливо склонился над своей кружкой с кофе.
— Он тут рассказывает, будто мы здесь переживаем обогащающие нас впечатления.
О-бога-ща-ю-щие! Да этот старый придурок хотел нас убить своими змеями и микстурами. Я даже вздохнуть толком не мог! Опять же, жарко было, словно в аду!
Пауло дергался с поднятыми вверх руками, взбешенный, с вытаращенными глазами, и его злость все время нарастала.
— А эта история с мачете по ладоням?! Или ты считаешь, что это нормально?! Обогащающе?! Сволочь! Мазохист! Наркоман! Монтань, это же бардак! И вообще, что у тебя в голове?
— Хватит уже! Дай мне посидеть спокойно!
Монтань трахнул кружкой по столу. С его стороны это было необычным проявлением нервов. Его бледность, малюсенькие глазки и смятая одежда, в которой он, явно, проспал всю ночь, указывали на то, что и он тоже был в паршивом настроении. Пауло его раздражал, хотя Монтань изо всех сил пытался говорить спокойно.
Я тебе говорил, что мы — попросту — пережили впечатление с галлюцинациями, нечто необыкновенное. Та жидкость, которой нас поили вчера — это какой-то наркоманский компот. С помощью парочки травок и горшка этому типу удается сварганить нечто такое же крепкое, как ЛСД, вызывающее подобные психотропные эффекты. И как раз именно это пугает больше всего.
— Чушь! То, что ты любишь колоться, вовсе не означает, что все другие…
— А когда вызывали духа? Это же фантастика! Это же здорово! — Монтань поглядел на нас по очереди, подтянул очки и соединил ладони домиком, жестом старого, опытного профессора. — Понимаете, в чем это впечатление, этот опыт состоит? Колдун вызвал духа и навел его на нас по дороге крови. Мы пережили инициацию! Теперь мы отрицательная сила М'Бумбы; единственные, кто могут ему противостоять. Поняли?