Жара усиливалась, дышать становилось все труднее. Гилас обогнул кучку листьев, на которой лежала пушистая тушка какого-то зверька. Должно быть, подношение для ловцов.
Тут снизу повеяло зловонием. Под ногами что-то скрипнуло. Гилас стоял на бревенчатом мосту, перекинутом над огромной пещерой. Далеко внизу разглядел огни ламп и трудившихся рабов. Вдруг один из них поднял голову. Мужчина с перебитым носом!
– Блоха, не отставай! – прикрикнул Зан.
Гилас почти бегом пересек мост.
– Это…
– Да, девятый уровень, – подтвердил Зан.
– Там нет лестницы. Как же они вылезают?
– А никак. На девятый отправляют насовсем – раз уж попал на самое дно, будешь там вкалывать, пока не сдохнешь.
Зан свернул за угол, и его голос стих.
Гиласа передернуло. На всю жизнь оказаться погребенным в этой каменной тюрьме… Никогда больше не увидеть дневного света…
Внезапно пустой мешок зацепился за камень. Гилас стал его отцеплять, ударился головой, наконец справился и бросился догонять остальных.
– Зан! Подождите меня!
Нет ответа. Видно, свернул не туда.
Вернувшись обратно, Гилас услышал стук. Молоты! Мальчик пошел на звуки и едва не полетел вниз: туннель резко шел под уклон. Нет, здесь они не проходили. Потом зашел в подземный коридор с вогнутыми стенами. Опять незнакомое место. Но стук молотов приближается, а где молоты – там и люди. Гилас протиснулся в узкий проем и очутился в пещере с низким сводом. Теперь он слышит только один молот: тук, тук, тук. Помещение освещает лишь подрагивающий огонек каменной лампы, стоящей на карнизе. Людей не видно, но звук все ближе и ближе. Тук, тук.
Гилас шагнул вперед. Звук прекратился.
– Кто здесь? – спросил мальчик.
Лампа погасла. В пещере стояла звенящая тишина, и все же Гилас ощущал в темноте чье-то присутствие.
Потом почувствовал холодное влажное дыхание. Казалось, оно облепило лицо, как мокрая глина. Гилас кинулся наутек. Мешок за что-то зацепился. Гилас рванул его. Кто-то потянул ношу к себе. Высвободив ее, мальчик снова побежал, но налетел на стену. Казалось, камень под его ладонью двигался, будто живая плоть. Пальцы нащупали что-то похожее на рот, а над ним – бугорок. Гилас вскрикнул и отпрянул.
Темнота такая густая, что кажется, ее можно потрогать руками. Гилас понятия не имел, куда шел. Вдруг его дыхание зазвучало по-другому: он вышел обратно в туннель. Каким-то чудом добрался до проема с вогнутыми стенами и боком протиснулся внутрь. В щиколотку вцепилась рука. Вырываясь, Гилас стал лягаться и попал по холодной землистой плоти. В панике удвоил усилия. Пальцы сползли со щиколотки. Гилас ужом ввинтился в проем. За спиной раздавалось хриплое пыхтение. Похоже, преследователь был раздосадован, что упустил добычу.
Всхлипывая от страха, Гилас бросился прочь. В темноте эхом разнесся холодный смех.
Ловцы живут в каменных туннелях… Подкрадываются в кромешной темноте.
– Блоха! – раздался далеко впереди голос Зана.
Кто-то врезался в Гиласа.
– Пусти! – взвизгнул Слюнявый.
– Ты не в ту сторону идешь, – пропыхтел Гилас.
Слюнявый вцепился ему в глотку.
– Пусти!
Парень оказался на удивление силен. Гилас попытался разжать пальцы Слюнявого, потом нащупал глаза и надавил на них большими пальцами. Слюнявый взвыл и скрылся в темноте.
– Блоха! – позвал Зан.
Его голос прозвучал совсем близко.
– Ну и где тебя носило?
К тому времени, как Гилас и Зан присоединились к остальным, Слюнявый тоже вернулся. Гилас ухватил его за плечи и припер к стене.
– Ты чего на меня накинулся? – рявкнул Гилас. – Я тебе ничего не сделал!
– Д-думал, на ловца н-нарвался, – с трудом выговорил Слюнявый.
– Эй, Блоха, отвяжись от него! – велел Зан.
Гилас повернулся к нему:
– Это что за фокусы? Мы ведь перемирие заключили!
– Ну ошибся парень, с кем не бывает. Пошли, работа ждать не будет.
В мрачном молчании пауки отыскали горы зеленой руды и стали наполнять мешки. Гилас на всякий случай не спускал глаз со Слюнявого. То ли мальчишка очень хитер, то ли и впрямь обезумел после встречи с ловцами. «Поди разбери, что хуже», – подумал Гилас.
Наконец протрубили в бараний рог. Шахты постепенно опустели. Гилас едва не падал от усталости. Но не успел вылезти наверх, как надсмотрщик швырнул ему три бурдюка и приказал сходить за водой к «лужам». Мышь вызвался показать Гиласу дорогу. Жук тоже увязался за ними. Стоило египтянину выбраться из шахты, как он снова превратился в себя прежнего. Будто подменили парня.