Блиндаж, в котором разместился наблюдательный пункт, был немецким, очень вместительным, обжитым. Прежние хозяева рассчитывали провести здесь всю зиму. Он был разделен на две части. В большей располагался наблюдательный пункт, в меньшей – спальная комната. На стенах, как это заведено в немецких пехотных частях, были наклеены фотографии артисток из немецких фильмов. Это были Кристина Зедербаум, Сара Леандер, Ольга Чехова, Марика Рекк и Лени Рифеншталь, занимавшая в этом соцветии особенное, самое почетное место. Ее снимки висели на всех четырех стенах в образе очаровательной брюнетки в меховом белом манто, коротко стриженной шатенки с вызывающим взглядом, мечтательной барышни с волооким взглядом и зажигательной проказницы, исполнявшей фламенко. В этой актрисе с обескровленным лицом ангела было намешано немало страстей. Прежний хозяин блиндажа определенно испытывал к ней нешуточное влечение.
Василий Чуйков ничего не имел против красивых женщин, так что их снимки продолжали висеть, веселить русского солдата.
В другом углу блиндажа, прямо над панцирной удобной кроватью, на гладко обструганной сосновой доске были наклеены семейные фотоснимки, какие можно увидеть у любого солдата. В целлулоидной мыльнице лежали желтоватый обмылок, кисточка для бритья со слипшимися волосками и безопасная бритва.
Генерал-полковник Чуйков подошел к фотографиям и долго рассматривал их. На одной была запечатлена молодая женщина с двумя детьми – мальчиком и девочкой, – одетыми в баварскую национальную одежду. Они стояли на фоне большого дома, посреди цветущего яблоневого сада. Горизонт заслоняла цепь островерхих гор, утыкавшихся в дымку облаков. Это был не иначе как юг Германии, застроенный добротными домами с резными террасами и цветами на широких подоконниках.
На отдельной фотографии был запечатлен улыбающайся майор вермахта лет тридцати пяти. В нижнем правом углу снимка было написано: «1941, апрель». До начала войны с Советским Союзом оставалось два месяца. Предстоящая кампания виделась жизнерадостному майору забавным приключением, после которого он вернется в родную Баварию, нагруженный соболиными мехами. Тогда, в середине сорок первого, ему даже в самом страшном сне не могло привидеться, что через четыре года немцам предстоит встречать русских на границе Германии.
На правой стороне стены оставалось немного места, где недавно тоже было приклеено фото. От него остался лишь белый уголок.
– А здесь что было? – Командарм повернулся к брату Федору, служившему при нем адъютантом.
– Адольф Гитлер, – ответил Федор Иванович. – Сорвали мы его. А вот семейные фотографии решили оставить. Вроде не мешают. Висят себе, ну и хрен с ними! Если они тебе не нравятся, так можно и содрать.
– Пусть вместо обоев останутся, не страшно. Ты вот что сделай, собери-ка ко мне в штаб часа через полтора командиров корпусов и дивизий, устроим совещание. Есть о чем поговорить. А я тут пока над картами поколдую.
Через час темень скрыла город, и он стал неровным темным пятном. Только когда ночь резанула вспыхнувшая ракета, Познань вновь приобрела строгие очертания, стала на минуту торжественной и величавой. Свет быстро иссяк, и крепость вновь погрузилась в зловещую темноту, словно приснилась.
Ровно через час и тридцать минут на наблюдательном пункте собрался командный состав армии. Место хватило всем. Командиры дивизий, руководствуясь неписаным армейским законом, расселись на табуретках, поставленных вдоль стен, а командиры корпусов разместились за небольшим столом.
Справа от командующего армией сидел командир Двадцать восьмого стрелкового корпуса генерал-лейтенант Рыжов, слева – командир Четвертого гвардейского корпуса генерал-лейтенант Глазунов, напротив – генерал-майор Шеменков, командир Двадцать девятого гвардейского корпуса, рядом с ним – командир Семьдесят четвертой гвардейской дивизии генерал-майор Дмитрий Баканов и командир Двадцать седьмой гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор Виктор Сергеевич Глебов.
На столе неярко горела лампа, запитанная от аккумулятора. Она освещала рабочую карту командующего с текущей тактической обстановкой. На ней были отображены запланированные действия корпусов и дивизий, обозначены мероприятия, проведенные в течение последних суток. Они включали в себя постановку полков и отдельных соединений в боевой порядок, организацию взаимодействия различных формирований. На карте были указаны маршруты движения дивизий и фортификационные сооружения немцев. Условными обозначениями отмечались артиллерийские батареи противника, стоявшие впереди крепости, и минные поля. Три из них были уже разминированы прошлой ночью. Не забыты были доты и даже отдельно стоящие танки, прямыми аккуратными линиями обозначены секторы огня пулеметных расчетов.