Волков смотрел на худое лицо Хасана, по которому то и дело пробегала чуть заметная судорога. Помнил слова Али о брате Хасана, главаре местной банды. Хотел понять, в чем суть дневной и ночной работы Хасана. Что он знает об этих горах и предгорьях, о выстрелах и поджогах. Что выглядывают его чернильные, не знающие покоя глаза. Чьи глаза следят за ним неустанно.
Вернулись в город. Миновали склады, дуканы. Подкатили к автохозяйству — мятые железные ворота, вывеска, красный флажок. Разобранные, стоящие на домкратах грузовики. Посреди двора — два трактора «Беларусь», синие, в метинах копоти. У одного из них приподнят капот, и на синем закопченном железе знакомая красная надпись «Дружба» и две пулевые дырки, взлохматившие железо. Волков трогал раненый трактор, раненый, но живой, с выхваченными из огня начертанными на капоте письменами. «Вернут, вернут его к жизни! Дойдет, долетит послание!» — думал он суеверно.
На масленом черном дворе молчаливо стояла толпа.
Волков почувствовал вдруг, как холодно промокшим ногам, как зарождается в нем болезнь, утомляясь от одной мысли, что придется переносить ее на ногах, таскаясь в дождях и туманах. Худой, с небритым кадыком рабочий, держа засаленный ключ, обернулся навстречу Хасану, что*то сказал. И у того по лицу пробежала знакомая судорога, дольше обычного держала лицо искаженным.
— Опоздали, — сказал он Волкову, врезаясь плечом в толпу.
Перед ними беззвучно расступились. На земле, среди липких лужиц и бензиновых радужных пятен, лежали два человека, прикрытые белым. Хасан ухватился за край накидки, приподнял: длинно вытянув ноги в калошах, бок о бок лежали два обезглавленных тела. Одно в заношенном свитере, другое в комбинезоне. С красными ошметками шей, белевшими позвонками. Головы были тут же, спутались окровавленными волосами, блестели белками, оскалами белых зубов. Одна стариковская, в морщинах, неопрятной седой щетине. Другая — молодая, с гладким овалом подбородка и щек, с запекшейся сукровью на губах.
Волков, одолевая ужас, смотрел на отсеченные головы, отыскивая в них сквозь подобие смерти другое подобие — черты фамильного сходства. Думал: «Вот еще два хлебороба. Пали за хлеб грядущий».
— Опоздали, — повторил Хасан. — Их нашли час назад в старом арыке за автохозяйством.
Хасан гнал по городу с потемневшей в сырых одеяниях толпой, говорил на ходу:
— Здесь, в окрестностях Джелалабада, несколько банд, с несколькими главарями, но главный — Феруз. Мы охотимся друг за другом. Он назначил за меня пятьдесят тысяч афганей. Хочет взять живым, как и я его. Я знаю, если он возьмет меня живым, он сдерет с меня кожу, вырежет глаза и язык и отрежет голову, как делал это с баранами в отцовском доме. Я тоже хочу его взять живым. Надеюсь, что я это сделаю первым.
Они свернули в узкую улочку, шумную, кривую и тесную. Два старика, закатав по колени штаны, месили голыми костистыми ногами холодную глину. Тут же торговали лавчонки, дымила жаровня. Торговец овощами вывалил у арыка на землю груду редиски, перемывал ее в мутной воде, и она начинала светиться холодным лиловым светом. У глухих деревянных ворот стоял военный грузовик с часовым. Охранник на сигнал машины отворил в воротах глазок, пропустил их вовнутрь, и Волков очутился в замкнутом дворе с остатками размытой росписи на фасаде, в джелалабадском ХАДе, откуда выехали утром.
Припал к горячей печке, прижал к ее железу ледяные руки. Жадно отхлебывал чай. Подставлял промерзшее тело потокам тепла. Хасан, как обещал, принес толстую, замусоленную тетрадь, исписанную разными чернилами, разными почерками, — сводки агентурных донесений о действиях банд, — и стал переводить Волкову, кое-что пропуская, повторяя названия кишлаков, имена главарей. И Волков, забывая про озноб и горячий чай, жадно, быстро писал, набрасываясь на бесценные документы борьбы, иногда наивные, иногда явно неточные, но добытые ценой огромного риска, ценою крови и гибели. Входили люди, извинялись улыбками перед Волковым, докладывали о чем*то Хасану. Тот иногда выходил, возвращался. Наконец сказал:
— Должен вас на время оставить. Отправляем на задание нашего разведчика, надо дать инструкции.
— Что за разведчик? — спросил Волков.
— Ну как вам сказать, — замялся Хасан. — Один из лучших наших людей. Идет на разведку к пакистанской границе. Мы ждем, что в ближайшее время через границу будет переброшен большой караван с оружием. Стараемся узнать, где и когда. Есть сведения, что караван у границы будет встречать Феруз. Быть может, удастся его захватить.