«У него глаза Майкла! — подумала Сантэн. — Но они гораздо свирепей».
И она вздрогнула.
— Дядя Шон! — воскликнул Майкл и отпустил ее пальцы. Он сделал шаг вперед, протянул руку, и эти свирепые глаза обратились к нему и смягчились.
— Мальчик мой.
«Он его любит, — поняла Сантэн. — Они очень привязаны друг к другу».
Она внимательнее вгляделась в лицо генерала. Загорелый, кожа потемнела, точно выдубленная, вокруг рта и этих невероятных глаз — глубокие морщины. Нос крупный, как у Майкла, и крючковатый, лоб широкий, высокий, а над ним шапка густых волос — темных, с серебряными нитями, блестящими на солнце.
Они разговаривали, все еще не разнимая рук, и Сантэн поразило их сходство.
«Да они одинаковые, — поняла она, — разница только в возрасте и силе. Скорее как отец и сын, чем…»
Свирепые голубые глаза снова обратились к ней.
— Так вот эта юная леди…
— Позволь представить тебе мадмуазель де Тири. Сантэн, это мой дядя генерал Шон Кортни.
— Мишель мне много рассказывал… — запинаясь, начала Сантэн по-английски.
— Говори по-фламандски, — быстро вмешался Майкл.
— Мишель мне много о вас рассказывал, — охотно подчинилась она, и генерал радостно улыбнулся.
— Вы говорите на африкаансе! — ответил он на том же языке. Когда он улыбнулся, весь его облик изменился. Свирепость, почти жестокость в чертах, которую она заметила, стала казаться иллюзорной.
— Это не африкаанс, — возразила она, и они пустились в оживленное обсуждение; через несколько минут Сантэн поняла, что генерал ей нравится — и своим сходством с Майклом, и разительными отличиями, которые она обнаруживала в них.
— Давайте перекусим! — воскликнул Шон Кортни и взял ее за руку. — У нас так мало времени…
Он сел за стол.
— Майкл сядет сюда, и мы поручим ему резать цыплят. Я займусь вином. — Шон произнес тост: — За нашу следующую встречу втроем. — И все выпили, хорошо понимая, что их ждет: со своего места все слышали разрывы снарядов.
Они оживленно болтали, генерал быстро и без малейшего труда прерывал неловкое молчание, и Сантэн поняла, что, несмотря на суровую внешность, он исключительно грациозен и изящен; но она все время чувствовала на себе пытливый взгляд голубых глаз генерала и ту оценку, которая за ним крылась.
«Отлично, mon gйnйralе, — вызывающе подумала она, — смотрите сколько хотите, но я — это я, а Мишель — мой». Она подняла подбородок и ответила на его взгляд прямо, без жеманства, и смотрела, пока не заметила, как он еле заметно кивнул с одобрением.
«Так вот кого выбрал Майкл, — думал между тем Шон. — Лучше бы это была девушка из нашего народа, которая говорила бы на нашем языке и придерживалась нашей веры. Мне хотелось бы гораздо лучше узнать эту девушку, прежде чем дать благословение. Я бы хотел дать им время подумать друг о друге и о последствиях, но не сегодня. Завтра будет новый день. Бог весть, что он принесет. Как я могу испортить им единственное мгновение счастья? — Он смотрел на нее в поисках порочности или неприязни, слабости или тщеславия, но видел только маленький, дерзко выпяченный подбородок, рот, который легко смеется, но столь же легко застывает и суровеет, темные умные глаза. — Она сильна и горда, — решил Шон, — но, думаю, будет верна ему, у нее хватит сил, чтобы пройти весь путь».
И вот он улыбнулся, одобрительно кивнул и заметил, как девушка расслабилась; он видел, с какой любовью и вниманием смотрела она на Майкла.
— Ну, хорошо, мой мальчик, ты ведь явился не за тем, чтобы жевать эту жесткую птицу. Скажи, зачем ты нагрянул, и посмотрим, сумеешь ли ты меня удивить.
— Дядя Шон, я просил Сантэн стать моей женой.
Шон старательно вытер усы и отложил платок.
«Не испорть им дело, — предупредил он себя. — Их счастье должно оставаться безоблачным».
Он взглянул на них и заулыбался.
— Ты не удивил меня — просто ошеломил. Я не считал, что ты способен на что-то разумное. — Он повернулся к Сантэн. — Конечно, юная леди, у вас хватило здравого смысла не принять его предложение?
— Генерал, к стыду своему, вынуждена признаться, что вы ошибаетесь. Я его приняла.
Шон ласково взглянул на Майкла.
— Счастливчик! Она слишком хороша для тебя. Не упусти.
— Не волнуйтесь, сэр.
Майкл с облегчением рассмеялся. Он не ожидал такого полного приятия. Старик еще способен его удивить! Он взял Сантэн за руку, и Сантэн удивленно посмотрела на генерала.
— Благодарю вас, генерал. Но ведь вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моей семье.
Она припомнила допрос, которому подверг Майкла ее собственный отец.