Когда они уехали, она с бьющимся сердцем осторожно пустила машину вперед. Только тут она разглядела на обочине заляпанный грязью знак: «Осторожно! Здесь проезжает военная техника». Элинор решила, что в долине находится какая-то военная база; если не это – значит, США объявили войну Гавайям.
Она продолжала путь, чувствуя, что вся спина у нее промокла. Брезентовые туфли тоже вымокли в луже двухдюймовой глубины, натекшей на пол машины. Взгляд ее метался взад-вперед, готовый в любую секунду увидеть очередной караван танков или даже целое стадо динозавров.
Впереди показалась какая-то темная масса, и Элинор в очередной раз нажала на тормоза, чувствуя, как сердце у нее уходит в пятки. Но это оказались не танки, а большая темно-серая машина, наполовину съехавшая в кювет. Над ее левым крылом склонилась человеческая фигура. Тяжелый джип проскочил мимо машины, и, поглядев в зеркало, Элинор увидела, что она вместе с человеком скрылась за невесть откуда взявшимся холмом. Чертыхнувшись, она кое-как развернулась и поехала обратно. Незнакомец не просил о помощи, но в памяти Элинор, когда она проезжала мимо, осталось женское платье, насквозь промокшее от дождя.
Протирая на ходу стекла салфеткой, она подъехала к машине и остановилась. Фигура, склонившаяся над левым крылом, выпрямилась.
– Чертов кусок дерьма, – сказал хриплый, но, несомненно, женский голос. – Эта громоздкая дрянь, которую они сдают напрокат, не может довезти даже до ближайшей бензоколонки. – Бок машины был поднят домкратом, но казалось, что асфальт под ним прогибается, погружая злополучный автомобиль еще глубже в канаву.
– Вы в порядке? – спросила Элинор. Женщина была невысокой и круглолицей; ее короткие волосы мокрыми прядками липли ко лбу. Тонкое платье, больше похожее на халат, тоже промокло, подчеркивая массивные бедра и маленькую крепкую грудь.
Прищурившись, она поглядела на Элинор сквозь пелену дождя:
– Я собираюсь бросить эту пакость здесь. Пусть сами ее вытаскивают. Вы едете на западное побережье?
– Да. Подвезти вас? – Прежде чем она договорила, женщина распахнула дверцу своей машины, выволокла оттуда два толстых чемодана и засунула их на заднее сиденье джипа, не обращая внимания на то, что там было полно воды. Сама она села вперед, взяв в руки сумку Элинор.
– Ничего, если я положу это назад?
– Пожалуйста.
– Там она промокнет, но здесь тоже не так уж сухо.
Элинор кивнула:
– Да-да, кладите назад. – Она не была профессором Хиггинсом, но гордилась своим умением по диалекту определять происхождение человека. Женщина явно была нездешней – наверное. Средний Запад, скорее всего из Иллинойса, хотя не исключаются также Индиана и Огайо.
Она тронула джип с места и опять начала подъем. Дорога продолжала петлять между низкими деревьями. То там, то тут причудливо поблескивали отражения зарева Мауна-Лоа.
– Вы съехали с дороги? – спросила Элинор, чувствуя, как в ее собственную речь вторгается среднезападный акцент, от которого она почти избавилась в Гарварде до того, как вернуться в Оберлин.
Женщина вытерла лицо рукой, запачканной машинным маслом. Элинор отметила, что она сделала это не по-женски, чересчур резко.
– Нет, я не просто съехала, – сердито ответила она. – Один из этих чертовых БАТов чуть не расплющил меня на дороге, вот я и угодила в кювет. Хорошо хоть не стала последней жертвой «Бури в пустыне».
– А что такое БАТ? – Элинор взяла еще одну салфетку, чтобы протереть стекло. Дождь, казалось, усиливался.
– Большой артиллерийский тягач. Они с военной базы Похакулоа. Играют здесь в войну. Элинор кивнула.
– Вы как-то связаны с армией?
– Я? – Женщина рассмеялась хриплым смехом, который тетя Бини сразу бы назвала «пропитым». – Нет, конечно, – сказала она, отсмеявшись. – Просто двое из шести моих сыновей там служат.
– О! – Элинор почувствовала легкое разочарование. Почему-то ей казалось, что эта крепко сбитая, решительная женщина непременно должна быть связана с армией. – Так вот откуда вы знаете про этот БАТ.
Женщина опять рассмеялась:
– Да нет, совсем не оттуда. Разве вы не смотрели телерепортажи во время войны в Заливе?
– Честно говоря, нет. – Их голоса срывались, когда машину подбрасывало на ухабах, которых становилось все больше.
Женщина пожала плечами:
– Одним словом, мой Гарри был там, я еще и поэтому не пропускала ни одного репортажа. Признаюсь, после Вьетнама и этой истории с заложниками в Иране было приятно посмотреть, что мы все же можем дать кому-то прикурить.
Словно вспомнив, она протянула ей руку. Элинор пожала ее, почувствовав твердость мозолей на ладони женщины.
– Меня зовут Корди Стампф…, с «ф» на конце, и я очень вам благодарна. Я могла бы проторчать на дороге очень долго, учитывая то, как здесь мало машин. Конечно, кроме этих чертовых БАТов, но я вряд ли захотела бы поехать с ними.
– Элинор Перри. – Элинор отдернула руку и, ухватившись за руль, помогла джипу миновать очередной поворот. – Вы сказали, что едете на западное побережье. А куда именно?
– На один из чудных курортов. – Корди Стампф потерла руки, словно ей было холодно. Элинор вдруг поняла, что на этой высоте, в дождь, ночью и вправду холодно.
– На какой? – Она включила обогреватель. – Лично я еду в Мауна-Пеле.
– И я.
Элинор вопросительно взглянула на нее. Было трудно поверить, что эта женщина в халате, с двумя пузатыми чемоданами направляется на один из самых дорогих курортов на Гавайях. Ей самой пять лет пришлось копить на эту поездку…, на это дурацкое приключение…
– Да-да. По-моему, вы тоже летели на том рейсе, который завернули в Хило.
– Да. – Элинор не видела женщину на борту, но там было больше двухсот пассажиров. Она гордилась своей наблюдательностью, но эта женщина ничем не выделялась среди прочих, разве что простотой.
– Я летела в первом классе. – Корди как будто читала ее мысли. – Вы, наверное, летели сзади. – В этом предположении не слышалось никакого снобизма.
Элинор снова кивнула:
– Я редко летаю первым классом.
Корди опять рассмеялась своим хриплым смехом:
– А я вообще первый раз. Пустая трата денег. Но эти билеты были частью выигрыша.
– Выигрыша?
– «Отдыхай с миллионерами». – Корди усмехнулась. – Помните, «Пипл» проводил такой конкурс?
– Нет, как-то пропустила. – Элинор читала «Пипл» раз в год, во время визитов к гинекологу.
– Я тоже. Это мой сын Хови послал им письмо от моего имени и выиграл. От Иллинойса.
– От Иллинойса? – Хоть тут она не ошиблась. Но не в Чикаго. Где-нибудь в глубинке.
– Да, идея была отправить по одному счастливчику от каждого штата на неделю в Мауна-Пеле, где отдыхают одни миллионеры. Это последняя выдумка Байрона Трамбо, который построил этот курорт, ну, так писали в «Пипл». Вот я и стала чем-то вроде «Мисс Иллинойс»…, хотя я не мисс уже с 65-го года. Но самое странное, что все выигравшие, кроме меня, отказались ехать. Они взяли выигрыш деньгами, а мне эти подонки из «Пипл» ничего не сказали.
– А почему? – спросила Элинор, хотя уже могла догадаться.
Корди Стампф покачала головой:
– Вы разве не слышали, что здесь пропали шесть человек? Говорят, на самом деле их больше, но Трамбо и его люди это скрывают. Про это писали в «Инкуайрере». «Туристы исчезают в самом дорогостоящем курорте, построенном на месте древнего гавайского кладбища». Что-то вроде этого.
Дорога стала прямее, хотя и продолжала идти в гору. Долина разошлась, но по сторонам ее все еще стояли, как исполинские стражи, громады Мауна-Лоа и Мауна-Кеа.
– Я тоже что-то про это читала. – Элинор почувствовала себя лгуньей. Она собрала неплохую коллекцию вырезок об исчезновениях, включая даже нелепую статью в «Нэшнл инкуайрер». – Вас это беспокоит?