На камне рядом сидел Гроувер и пил воду из своей фляжки. Судя по его уставшему виду, он был в роли дозорного, пока мы спали.
— Я отрубился? — предположил я.
Он бросил мне фляжку.
— А я еще думал, что я сплю как убитый. Ты был в отключке несколько часов.
Я глотнул воды и протер глаза. Вот бы можно было так же легко протереть голову от ночных видений: женщина, скованная в огненной комнате, ловушка для Аполлона, новый Цезарь с приятной улыбкой изысканного молодого социопата.
«Не думай об этом, — сказал я сам себе. — Сны не обязательно сбываются».
«Согласен, — ответил я сам себе. — Только худшие из них. Такие, как эти».
Я сконцентрировал своё внимание на Мэг, храпевшей в тени нашего брезента. На ее ноге красовалась свежая повязка. На ней была надета чистая футболка поверх её рваного платья. Я попытался высвободить своё запястье из её хватки, но она только крепче сжала его.
— Она в порядке, — заверил меня Гроувер. — По крайней мере физически. Уснула после того, как мы расположили тебя, — он нахмурился. — Хотя она была не в восторге от того, что попала сюда. Сказала, что ей не по вкусу это место. Хотела уйти. Я боялся, что она запрыгнет обратно в Лабиринт, но убедил её, что сперва ей нужно отдохнуть. Я сыграл на своих дудочках, чтобы она расслабилась.
Я внимательно осмотрел окрестности, задаваясь вопросом, что же так сильно расстроило Мэг.
Внизу протянулись пейзажи, выглядящие лишь немногим гостеприимнее Марса. (Я имею в виду планету, а не бога, хотя предполагаю, что ни тот, ни другой не претендует на роль радушного хозяина.) Освещённые солнцем горы цвета охры окружали долину, испещрённую заплатами неестественно зелёных полей для гольфа, запылённых, бесплодных земель и разросшихся районов с белыми отштукатуренными стенами, красными черепичными крышами и голубоватыми бассейнами. Вдоль улиц, подобно ниткам на потрёпанном шве, торчали ряды вялых пальм. Асфальтированные парковки мерцали под палящим солнцем. Коричневая дымка висела в воздухе, заполняя долину, будто водянистый соус.
— Палм-Спрингс, — сказал я.
Я неплохо знал город в 1950-х. И был вполне уверен, что проводил вечеринку с Фрэнком Синатрой немного ниже по дороге, за тем полем для гольфа, но это казалось другой жизнью. Наверно, потому, что это и была другая жизнь.
Сейчас это место выглядело куда менее гостеприимно: температура слишком высокая для вечера ранней весны, воздух тяжёлый и едкий. Что-то было не так, что-то, что я никак не мог уловить.
Я осмотрел наше ближайшее окружение. Мы расположились на вершине холма, с пустынными пространствами Сан-Джасинто за спиной. У наших ног к востоку протянулась застройка Палм-Спрингс. Гравийная дорога огибала подножие холма, заворачивая к ближайшему району города, что находился примерно в полумиле ниже, но я определил, что наш пригорок некогда щеголял величественными сооружениями.
Неподалеку наблюдалось с полдюжины вросших в скалистый склон полых цилиндров, сложенных из кирпича. Каждый имел около тридцати футов в диаметре и походил на остов разрушенного сахарного завода. Конструкции были различной высоты и находились на разных стадиях разрушения, но их верхушки шли вровень друг с другом. Я догадался, что это, должно быть, огромные поддерживающие колонны для дома на сваях. Судя по обломкам, усеивавшим склон холма — осколкам стекла, обугленным доскам, горкам почерневшего кирпича, — я предположил, что дом сгорел много лет назад.
Потом я понял, что мы, должно быть, вылезли из одного из этих цилиндров, выбираясь из Лабиринта.
Я повернулся к Гроуверу.
— Стриксы?
Он покачал головой.
— Если кто-то и выжил, они не рискнут появиться здесь при дневном свете, даже если смогут пробраться через землянику. Растения полностью перекрыли шахту, — он указал на самое дальнее кольцо из кирпичей, откуда мы, должно быть, вышли. — Никто больше не пройдет этим путем ни внутрь, ни наружу.
— Но… — я указал на руины. — Это точно ваша база?
Я надеялся, что он поправит меня: «О нет, наша база — тот милый дом с бассейном олимпийских размеров, прямо рядом с пятнадцатой лункой!»
Ему, однако, хватило наглости выглядеть довольным.
— Именно она! У этого места очень сильная природная энергия. Это идеальное убежище. Разве ты не чувствуешь его жизненную силу?
Я поднял обугленный кирпич.
— Жизненная сила?
— Ты поймёшь, — Гроувер снял свою шапку и почесал макушку между рогов. — В сложившихся обстоятельствах все дриады должны оставаться в состоянии деревьев до заката. Только так они могут выжить. Но скоро они начнут просыпаться.