Гроувер заламывал руки.
— Стрикс говорит, его послали выпить нашу кровь, пожрать нашу плоть и выпотрошить наши тела — не обязательно в таком порядке. Он говорит, что ему жаль, но это прямой приказ императора.
— Дурацкие императоры, — проворчала Мэг. — О котором речь?
— Не знаю. Он зовёт его просто Скри.
— Ты можешь перевести слово «выпотрошить», но не справился с именем императора?
Лично меня это не возмущало. С тех пор как мы покинули Индианаполис, у меня была куча времени на размышления о Тёмном пророчестве, полученном нами в пещере Трофония. Мы уже столкнулись с Нероном и Коммодом, и у меня было ужасное подозрение насчёт личности третьего императора, которого нам еще предстояло встретить. В данный момент я совершенно не нуждался в подтверждении своих догадок. Эйфория, вызванная ядом стрикса, начала рассеиваться, и я осознал, что вот-вот буду съеден заживо огромной кровососущей совой. Других поводов зарыдать от отчаяния я пока не искал.
Стрикс спикировал на Мэг. Она уклонилась, успев плашмя ударить своим клинком по хвосту птицы, когда та проносилась мимо, и отправить неудачливого монстра в полёт навстречу стене. Впечатавшись головой в каменную кладку, стрикс взорвался облаком пыли и перьев.
— Мэг! — воскликнул я. — Я же сказал не убивать их! Это грозит проклятием!
— Я и не убивала. Она сама убилась о ту стену.
— Не уверен, что мойры посмотрят на это так же.
— Тогда давай им не скажем.
— Народ? — окликнул нас Гроувер, указывая на томатные заросли, быстро тающие под натиском когтей и клювов. — Если их нельзя убивать, может, нам стоит усилить барьер?
Он выхватил свирель и заиграл. Мэг превратила мечи в кольца и простерла руки в сторону помидоров. Побеги окрепли, а корни попытались упрочиться на каменном полу, но эта битва была заведомо проиграна. Слишком много стриксов теперь ломилось с другой стороны, прорывая молодую поросль быстрее, чем она успевала появляться.
— Плохо дело, — Мэг попятилась. Лицо её блестело от пота. — Без почвы и солнечного света большего нам не добиться.
— Ты права, — Гроувер посмотрел наверх, туда, где пандус по спирали уходил во мрак. — Мы почти дома. Если только мы успеем добраться до верха прежде, чем стриксы прорвутся…
— Так полезли.
— Алё, — с горечью произнёс я. — Парализованный бывший бог на связи.
Гроувер скорчил Мэг рожицу.
— Скотч?
— Скотч, — согласилась она.
Да защитят меня боги от героев со скотчем. А у героев, по-видимому, всегда есть скотч! Мэг вытащила рулон из подсумка на поясе, усадила меня спиной к спине Гроувера, обмотала нас скотчем подмышками — словом, я оказался в положении его походного рюкзака.
С помощью Мэг Гроувер, пошатываясь, поднялся на ноги, раскачивая меня из стороны в сторону, так что моему взгляду в случайном порядке открывались виды на стены, пол, лицо Мэг и мои собственные широко раскинутые ноги.
— Эм, Гроувер… А тебе хватит сил нести меня до самого верха? — неуверенно спросил я.
— Сатиры отлично лазают, — просипел он.
И он двинулся по узкому пандусу. Мои парализованные ноги волочились за нами. Следом шла Мэг, не перестававшая оглядываться на стремительно хиреющие заросли помидоров.
— Аполлон, — окликнула она меня, — расскажи мне о стриксах.
Я порылся в памяти на предмет ложки пользы в бочке каши.
— Они… они птицы дурных предвестий, — ответил я. — Когда они появляются, случается плохое.
— Да неужели? — закатила глаза Мэг. — Ещё что?
— Ну, обычно они кормятся юными и слабыми. Младенцами, стариками, парализованными богами… что-то типа этого. Гнездятся в верховьях Тартара. А ещё: это только догадка, но я вполне уверен, что питомцы из них не очень.
— И как от них избавиться? Если нельзя убивать, то как их остановить?
— Я… не знаю.
Мэг разочарованно вздохнула.
— Поговори со стрелой Додоны. Может, она что знает. А я попытаюсь выиграть немного времени.
Она трусцой побежала обратно вниз по пандусу.
Разговор со стрелой — как раз то, что могло сделать этот день ещё хуже, но это был приказ, а приказов Мэг я ослушаться не мог. Потянувшись через плечо, я вытащил волшебное орудие из колчана.
— Здравствуй, Мудрая и Могучая Стрела, — сказал я.
Всегда лучше всего начинать с лести.
— ТЫ НЕ ПОСПЕШАЛ, — отчитала меня стрела. — НЕСКАЗАННО МНОГО СЕДМИЦ Я ПЫТАЛСЯ МОЛВИТЬ ТЕБЕ СЛОВО.
— Прошло всего сорок восемь часов.
— ВОИСТИНУ, КОГДА ТЫ ПЛЕНЁН В КОЛЧАНЕ, ВРЕМЯ ДВИЖЕТСЯ ЕДВА. ИСПЫТАЙ СИЕ, И УЗРИМ, ПРИДЁТСЯ ЛИ ТЕБЕ ПО СЕРДЦУ.
— Точно, — я подавил желание сломать древко стрелы. — Что ты можешь рассказать о стриксах?