И как в маркшейдерии Никольчик не решил бы свою задачу иначе, так и теперь он не мог поступать по-другому, чем поступал.
«Вкрест, только вкрест, — стиснув до боли побелевшие, обескровленные губы, мысленно твердил он себе, почти забыв, чем вызвано это единственно возможное решение. — Иначе ничего у меня не получится…»
Вспомнив об Алевтине, Никольчик решил поговорить с ней. От нее ведь пошли слухи, что Журов был пьян и пьяный ремонтировал электровоз.
«Зачем ей это понадобилось? — недоумевал он. — Сболтнула разве по глупости. Или выдумала? С какой целью?»
Утренняя смена кончилась. Заступавшие на работу спускались в шахту, отработавшие поднимались на-гора. Клети ходили без остановки; звонили звонки, лязгали двери. Как всегда во время пересмены, у вспомогательного ствола было многолюдно, шумно.
Садясь в клеть, шутники бросали рукоятчице то сочувственные замечания, то рискованные шуточки.
— Не тужи, краля! Гореванье не милованье…
— Пойдем с нами, ежели рисковых не боишься, — и подмигивали так, что окружающие покатывались.
— Да ну, не замай! А то по кибернетике схлопочешь…
И, не дошутив, со смехом проваливались в дышавшую мраком бездну.
А другие выходили на-гора — измазанные, мокрые, посвечивали рукоятчице в лицо разрядившимися шахтерками и, не глядя на усталость, притопывали по железному настилу, будто собираясь пуститься в пляс.
— Уголь, уголь, уголек! Ты навек меня завлек…
— Ну, как оно тут, на солнышке? Жить можно-о?
В куртке нараспашку, из-под которой виднелась татуировка, Салочкин, обращаясь к Алевтине, пообещал:
— Погоди, стану министром — заморской едой тебя буду кормить, на моторольке раскатывать!
Она давно привыкла ко всему этому и то отмалчивалась, то отшучивалась, умела постоять за себя.
Наконец из клети показался Тимша, а за ним — Волощук, Ненаглядов и Косарь. Щурясь от солнечного света, щедро бившего в распахнутые двери, они ступили на железный настил и вздохнули. Волощук и Ненаглядов кивнули Алевтине как старые знакомые, Тимша — даже не взглянул, потому что был молод и считал ниже своего достоинства оглядываться на женщин, а Косарь, пропустив всех, вполголоса бросил:
— Приходи вечером! Знашь куда…
Она против обыкновения не отвернулась, не закрылась платком, только сверкнула глазами.
— После экзамена.
Поняв, что пока Алевтина работает, поговорить не удастся, Никольчик решил подождать, когда она сменится. А чтобы не исчезла, предупредил:
— Зайди ко мне, Журова. Как освободишься…
Она удивленно поправила платок.
— Это в горный отдел, что ль?
В шахту спускали крепеж, цемент, бетонные тюбинги; поднимали подходивших из дальних выработок. Звонки, лязганье дверей, гуд подъемной машины не прекращались.
Минут через двадцать Алевтина распахнула дверь горного отдела. Вместо брезентовой спецовки и брюк на ней было то самое цветное, открытое платье, в котором она ходила раньше только по праздникам, а на голове — голубая косынка, завязанная по-девичьи под подбородком.
— Ну? Зачем я понадобилась?..
— Василь Васильич, — сказал Никольчик участковому маркшейдеру Чистякову. — Сходите-ка утрясите в материально-техническом складе наши требования.
Тот с готовностью взял папку.
— Хорошо, Петр Григорьевич. Боюсь только, не найдут они все, что мы выписали.
Алевтина помнила, что Никольчик дежурил в то воскресенье, когда произошла авария, и, естественно, считала его виновником гибели Журова. Об этом говорила и общая молва. Но первая горечь горя прошла, живая жизнь со всеми ее радостями и соблазнами брала свое и не к чему было ворошить отгоревшее.
— Садись, Журова, — заметно волнуясь, сказал Никольчик, мучительно не зная, с чего начать разговор. — Сюда, сюда… поближе.
Она настороженно села, ожидая, что будет дальше. То ли после душа, то ли отчего еще лицо ее шло жаркими, перемежавшимися пятнами, губы запеклись.
— У меня, между прочим, и своя фамилия есть, — точно недовольная тем, что Никольчик называл ее Журовой, обиженно заметила она. — Отцова еще: Скребницкая…
Он смутился.
— Извини, не знал. А позвал тебя вот зачем, — и как все не слишком волевые люди выложил без подготовки и напрямик. — В акте комиссии во всех показаниях говорится: Журов был пьян и в нетрезвом виде взялся ремонтировать электровоз. Это действительно так?