— Строим! День и ночь, — увлеченно махнул вилкой Крохалев. — Чего-чего, ассигнований хватает…
Обильно полив соусом самый лучший кусок и отправив его в рот, Косарь деловито осведомился:
— Что-нибудь интересненькое есть?
— Да не-ет. Хотя, кажется, намечается. — Крохалев тянул, будто набивая себе цену, старался вовлечь в разговор Волощука, но тот отмалчивался по-прежнему. — А у вас отпуска́ скоро?
По обыкновению Косарь прихвастнул:
— Вентиляционный штрек пробьем — ив Крым!
— Тю! Я вам отдых и тут найду, — поддев вилкой кусок шашлыка, Крохалев плотоядно прищелкнул языком. — Лучше Крыма!
Сделав вид, что слышит об этом впервые, Косарь недоверчиво повел готовой.
— Какой отдых? Где?
— На свежем воздухе.
— Да ну-у, — точно не представляя, о чем он говорит, отмахнулся Косарь. — Придумаете! — и хитро подмигнул Волощуку: кто, дескать, этому поверит? Застольные обещанки — наполовину вранье.
— Мое слово — олово, — заверил Крохалев. — Колхоз «Россия» скотный двор ставить собирается. Оборудование завезено, лес есть. За мастерами только остановка.
Что-то озаботило Косаря больше, чем следовало бы.
— В «России», Ван Ваныч, мне несподручно.
— Не все равно, где работать? — не понял тот. — Круглый двор, на кирпичных столбах вокруг силосной башни. Простенки — взабор.
Волощук по-прежнему отмалчивался, ел. Не то, чтобы он не умел рубить взабор, а по-прежнему не хотел связываться.
— Колхоз-то этот мне вроде свой, — пояснил наконец Косарь. — У дядьки я там мальчишкой жил. Только назывался он тогда по-другому: имени Сталина.
— Свой не свой, кому какое дело? — Крохалев не понимал его опасений. — Своему доверия больше.
— И Руженцев — председатель нравный.
Волощук не успел рта раскрыть, как Косарь сообразил, много ли плотников понадобится и кого взять, прикинул, сколько запросить за работу и какой куш отломится ему самому. Пускай только Крохалев отдаст подряд, а уж Косарь подберет кого надо и не забудет отблагодарить его.
В «Сквознячке» было душно, беспутно-шумно. За соседним столом ссорились, припоминали какие-то обиды. Но только в такой кутерьме, как в мутной воде, и можно было обделывать дела, подобные этому.
Размашисто наполнив рюмки, Косарь предложил выпить снова и, едва дав Крохалеву закусить, не откладывая, сказал:
— Может, ты как раз и подгадаешь свой отпуск, Лаврен?
— Не знаю. Вдруг штейгера́ еще какую загогулину придумают, — Волощук не скрывал совершенного равнодушия ко всей этой затее. — А ты как же? Двоих из смены сразу не отпустят.
— А я после работы буду прихватывать, — не унимался Косарь. — Ван Ваныч, вы уж нас не обходите. Мы отблагодарим, как всегда!
Крохалев заметно охмелел, съел обе порции шашлыка. Щеки его точно почугунели, налились фиолетово-бурачной краской.
— Это само собой. Счета́-то, договор оформлять у меня, в отделе строительства, будете. А уж я знаю что почем, я — техник.
Наконец-то Волощук понял, зачем зазвал его Косарь. Затея эта, видно, родилась не сейчас, а может, еще в те дни, когда они прорабатывали его за халтуру в Чернушках.
«Вот ловкач! Хоть из смены гони…»
Наклонившись друг к другу, Крохалев и Косарь вполголоса уславливались о чем-то, заранее требовали не подводить и, по всему видно, не надеялись, что не подведут.
— Уговор дороже денег. Мне, как положено, двести, — предупреждал Крохалев. — А уж я на исполкоме соответственно проведу.
— Три косых, — в свою очередь настаивал Косарь. — Не меньше.
— Хвати-ил! Дай бог две. И то хорошо.
— Две с половиной. На четверых по пятьсот пятьдесят да мне еще сотню. За артельство.
Зачищая тарелку, Крохалев наконец согласился.
— Ладно, постараюсь. «Россия» — колхоз богатый: может, и отломим!
Бутылка опустела. На радостях Косарь хотел заказать еще, но Волощук не позволил.
— Хватит! А то дружинники придерутся.
— Хватит так хватит, — согласился тот. — Ван Ваныч, вы — нам, мы — вам!
У Волощука даже не спросили, что он думает обо всем. Крохалев считал это само собой разумеющимся, а Косарь как-то забыл.
Официантка принесла чай. Впервые Волощук хорошо поужинал и был не пьян: даже чудно́ казалось уходить из «Сквознячка». Достав деньги, он положил свою долю на стол.
— Ты что? — хмельно повел глазами Косарь. — Я угощал! В счет совместной будущей…
— А я в артель не собираюсь. И за угощенье плачу сам.