– … Лейба не даст соврать, он лично ездил в Фольксраад, и что?! Да ничего! Даром потраченное время!
– Не-ет… – пароходной сиреной прогудел Лейба, – не даром! Мы хорошо поняли, что могучий Дурбан, процветающий Дурбан… Дурбан, с честью выдержавший осаду британцев, им не нужен! Там…
Лейба щедро махнул волосатой рукой, захватывая в жменю добрую половину Африки.
… - сидят те, кто хочет видеть Дурбан, разрушенным до основания, и чтоб сами камни его пропитались нашей кровью! А потом на развалины придут они, и будут торговаться с британцами, выторговывая себе мир, завоёванный не ими!
– … регламент, регламент, – пуча глаза, надрывается спикер, давно уже сорвавший голос и каркающий простуженной вороной. В зале заворачивается второй раунд дебатов – с матом на нескольких языках, оторванными рукавами, попыткой удушить оппонента и плевками в окровавленное лицо.
– … мы следим, чтобы Дурбан оставался в составе ЮАС! – дорвался до трибуны Пауль Янсен, прижимая окрашенный кровью платок к рассечённой скуле, – Все обвинения неуважаемого Илии и Лейбы – клевета и поклёп, и на этом я настаиваю!
Речь его попытались заглушить свистом, в трибуну полетела всякая мелкая дрянь из карманов, а потом, выстроившись клином, фракция Морозова пошла в атаку, пытаясь оттащить Янсена от трибуны. Вцепившись в дерево сильными лапищами потомственного фермера, тот не желал покидать место, а представители Фолксраада, сгрудившись вокруг, защищали предводителя.
– Предатели! – пароходной сиреной орал бакалейщик де Гроот, рвущийся к соплеменнику на трибуне и пытающийся дотянуться кулачищем до неприятельской физиономии, – Нам! Нам здесь умирать, когда придут британцы! Не вы будете умирать в Дурбане, чтобы женщины и дети за вашими спинами – жили!
– Вон воров из Совета! – начал скандировать де Гроот, так и не дотянувшись до ненавистной физиономии, – Вон предателей!
– Вон – воров! – поддержали его радикалы, отрывая наконец представителя Парламента ЮАС от трибуны – вместе с доской! – Вон – предателей!
Снова разгорелась драка, но на этот раз сторонники Морозова выиграли не по очкам, а тяжёлым политическим нокаутом! Представителей Фольскраада вытолкнули из здания Совета, выкинув следом их документы и все личные вещи из кабинетов.
– … Илия, ты не мужчина! – орал Янсен, задирая окровавленную физиономию вверх, и не обращая решительно никакого внимания на разбросанные под ногами бумаги, с которыми шаловливым котёнком уже начал играть ветёр, – Ты трус!
– … дебаты, – прошелестело среди зевак, в быстро кристаллизующейся толпе возле здания Совета.
Бумаги разлетаются под ноги толпе, ложатся в мелкие лужицы, оставшиеся после недавнего дождя. Несколько африканеров, наклоняя по-бычьи головы, собирают их с угрюмыми лицами, невольно склоняя выи перед собравшимися людьми.
– … а он? – и спрашивающий замирал, стараясь не пропустить не то что ни словечка, а ни единого звука! Это же История! Настоящая, живая… потом уже набегут репортёры, и как водится, всё переврут! А тут он самолично, свидетель…
– … да ты што? – не верили всё новые зеваки, подходя и переспрашивая у очевидцев, – Так и сказал?
– … да пустите, черти… пустите, я сказал!
Отпихиваясь от чересчур ретивых сторонников, Илья Логгинович сбежал со ступенек, остановившись за несколько шагов до Янсена.
– Илья, давай я на замену… – всё упрашивал его молодой Шниперсон, придерживая друга за плечо могучей ручищей.
– Не мужчина, говоришь? – Морозов шагнул вперёд, щуря злые глаза, и скандал стал внезапно чем-то большим. Вздохнув, Лейба отступил на шаг и с досадой запустил руку в густую, проволочной жёсткости бороду.
– … дуэль, – прошелестело в толпе, – стреляться будут!
… но они ошиблись. Накал взаимной ненависти оказался так велик, что дуэлянты выбрали – ножи! Не первый, и наверное, не последний случай в истории ЮАС – одной из немногих стран, где право на дуэль закреплено на уровне Конституции, а вот дуэльного кодекса пока не выработалось!
Секунданты начали было обговаривать условия, но…
– Насмерть! – синхронно выдохнули противники, меряясь взглядами и силой Духа. Суеты с одинаковым оружием и прочим бредом не возникло – что у тебя с собой, тем и дерёшься…
Оба дуэлянта оказались людьми практичными, с боевым и дуэльным опытом. Поэтому и ножи их по размеру напоминали скорее тесаки, которыми сподручней рубить кустарник и вражеские конечности, а не никак не нарезать лежащую на тарелке отбивную. Впрочем, это особенность любого фронтира.