— Ну да. Ивовая, особо гибкая и легкая. Внутри перо феникса…
— Внутри половинка пера феникса, — поправил Мойша и окончательно разлохматил седые волосы, запустив туда пятерню. — Я вам тогда не сказал об этом, чтобы не огорчать. Вы были еще маленькая, слишком уж импульсивная и легко могли обидеться на старика. Видите ли, Меридушка, в иву затруднительно уместить целое перо. А оно всего лишь усиливает ваши собственные магические способности. Так вам больше и не нужно было. Скажите как на духу, Мерида, часто ли вы сейчас пользуетесь палочкой, или вообще можете без нее обходиться?
— Ну нет, совсем без нее я не могу, конечно. Но так использую редко, только когда нужно сделать что-то очень уж серьезное.
— Вот видите! — обрадовался Выудуман словно ребенок. — Я же это знал…
Он подумал чуть-чуть, что-то вспоминая. А потом решительно тряхнул седой гривой.
— Так вот, жалко было выкидывать вторую половинку пера, которое я разделил пополам вдоль. А голова у меня в тот день разболелась неимоверно. И я решил особо не мудрствовать, а сделать две одинаковые палочки. Так конечно редко поступают, но почему бы и нет? Тоже своего рода эксперимент. Правда, потом про нее даже забыл, полагая, что она никогда в ближайшее время не обретет хозяина. В крайнем случае, пока вы, Мерида, живы, пусть это будет вечно…
Мойша положил на стойку рядом с палочкой Мериды ту, которая выбрала Гошу. И обвел всех присутствующих пристальным пытливым взглядом.
— Мэри посмотри на эти палочки. Какие ты в них найдешь отличия?
Девушка внимательно их изучила. Зацепилась за что-то взглядом, но потом скользнула дальше. Наконец она выпрямилась и пожала плечами.
— А их и нет! Они абсолютно одинаковы, словно близнецы. Нет, даже не так. Скорее как одно целое. Не странно ли? Может быть, кто-нибудь из присутствующих сможет мне, старику, всю жизнь изготавливающему волшебные палочки, объяснить, что же происходит? Вот лично я — так ничего не понимаю. Так просто не бывает!
Никто объяснить не смог. Только Гоша с Меридой обменялись еще более непонимающими взглядами.
— Сколько с нас за палочку, — после затяжного молчания поинтересовалась Мэри, и голос ее звучал глухо и тихо.
— Один грош.
Брови сестры тут же удивленно взлетели вверх.
— У меня денег в достатке, — спокойно ответил Мойша, небрежно махнув рукой. — Да и не в них счастье, поверь мне, золотце. Мне интересно посмотреть на то, что же дальше будет…
Гоша с Меридой покинули лавку притихшие, и задумавшись каждый о своем. О чем? Мы, как и вы, тоже не знаем. Об этом они нам, к сожалению, почему-то не стали рассказывать, а узнать и самим интересно. Что же дальше будет?
Глава 7. А ночи здесь тихие…
Ночь полновластной хозяйкой распоряжалась на улице. Фонари отбрасывали длинные блики на стены близлежащих домов. Шум и гам, которые царили на проспекте днем, исчезли без следа. И потому шаги редких прохожих в наступившей тишине звучали звонко, рассыпаясь эхом во все стороны как горошины. Один раз их обогнала карета, которая двигалась сама по себе, без лошадей или чего-то похожего. Звук ее колес, катящихся по брусчатке, раздался особенно громко. Во многих домах окна мягко светились, и было слышно, как там весело и беззаботно люди проводят время.
Мэри шла не спеша, словно на приятной вечерней прогулке с кавалером, когда возвращаться домой совершенно не хочется, и можно так бродить по притихшим городским улицам хоть до самого утра. Вот только в роли кавалера выступал одиннадцатилетний брат, которого она осторожно держала за руку.
Они молчали. Мерида не сказать, что была задумчива, скорее опечалена чем-то. Это Каджи понял сразу, стоило только искоса на нее взглянуть, пока сестра рассматривала вывески, что-то одной ей известное выискивая среди них. И даже не столько по лицу, которое размылось в полумраке, была видна ее печаль, а скорее по волосам. Гоша уже чуть-чуть уловил принцип, по которому они живут сами по себе. Сейчас волосы девушки стали короткими, не доставая даже до плеч, оставаясь лишь чуть волнистыми, а не кудряво-лохматыми. И самое главное — поменялся их цвет. Теперь он был темно-пепельный.
— Мы пришли, — тихо прошелестела сестра и постучала в дверь.
Вывеска над дверью была такой же древней, как и сам одноэтажный дом, сложенный из крупного грязно-серого булыжника и расположившийся в одном из темных проулков невдалеке от Заячьего проспекта. «Поиск и доставка артефактов, древностей и странностей». И никакой тебе подсветки, мигающих огоньков и прочей мишуры, как на многих других, что парнишка видел сегодня вечером.