Янка же, невинно хлопая ресничками, приготовилась внимать его сбивчивым оправданиям в обуявшей внезапно жуткой лени. Это у парнишки, мол, капризы погоды таким образом на способности держать перо отражаются. А еще из-за жары чернила высохли, и пергамент от дождей размок. Девчонка так же вовсе не отказывалась прослушать сказочную историю о злой и коварной рыжей колдунье, подмешавшей пареньку в компот три столовых ложки приворотного зелья. А он, наивный, и не заметил, как пойло стало настолько приторно сладким, что глаз от конопатой не оторвать.
И близняшка даже была готова поддаться на его наглый обман, сделав вид, что поверила в подобную чушь. Янка уж и взглядом, и жестами подавала Каджи недвусмысленные знаки: ври, мол, напропалую, не стесняйся. Я же твой лучший друг, все пойму и все прощу, уволоки тебя хромоногий хмырь болотный. Пусть мне хуже от этого станет, ну да уж бог с тобой, касатик, заливайся трелью соловьиной…
Но получилось совсем по-другому. Гоша все-таки перестал напоминать собой рыбу, брошенную рыбаками за ненадобностью на лед. Мысли, бурно клокотавшие под растрепавшейся вконец прической, наконец-то смогли трансформироваться в слова:
— Я знал, естественно, что вы с Анькой выдумщицы еще те, но так складно и правдиво ты, Янка, лжешь впервые. Даже завидно становится. У кого научилась? Познакомь, и я тоже пару уроков возьму. Авось пригодится.
Близняшка на вопрос не ответила. Зато нахмурилась, как грозовая туча перед смертоубийством охальника. И она даже чуть отпрянула назад, по мнению парнишки, чтобы размах перед ударом посолиднее вышел. Уж лупить, так наверняка! Половинчатости в эмоциях и поступках за девчонкой сроду не замечалось. И Каджи, отшатнувшись от нее в сторону от греха подальше, постарался скороговоркой закончить начатые разборки:
— Это вообще-то я ни на одно из своих писем не получил от вас ни слова в ответ. Только Роб за все лето четыре раза написал. И даже с днем рождения вчера поздравил, в отличие от вас. Так что нечего тут права качать и обиженную из себя строить… А вообще-то я безумно рад тебя видеть, Янка, — примиряюще добавил он в конце, а то встреча, о которой столько мечтал и даже видел во снах, получилась хуже и специально не придумаешь.
Мизансцена на глазах поменялась с точностью до наоборот. Затрещиной, на которую Гоша внутренне уже настроился, — в первый раз что ли, не привыкать, — даже и не пахло. Зато близняшка теперь застыла нелепой скульптурой, напрочь позабыв связную русскую речь, только длинные реснички часто хлопали непонимающе.
— Ну…! Блин…! Вообще…! — от возмущения девчонка подрастеряла весь свой богатый словарный запас. — Да знаешь кто ты такой после всего этого…?!
Сверкнув слезами, навернувшимися на глаза, Янка резко развернулась от Гоши к стенке, только два черных хвостика быстро промчались у парнишки перед носом, описав полукруг. Да махаоны отчаянно замахали крылышками, пытаясь удержаться на волосах. И в прихожей повисла гнетущая тишина. Лишь волшебные часы встревоженно зажужжали, лихорадочно закрутив стрелками над беспорядочно чередующимися циферблатами. Вдобавок они заскрипели внутри себя за стеклом, там, где у нормальных хронометров располагается маятник и гири, деревьями, на которые налетел резкий порыв ветра.
Каджи крепко задумался над несуразностями летней переписки. А близняшка нешуточно обиделась. Но сколько парнишка ни размышлял, ничего путного на ум не приходило. И он в результате так и остался при своем мнении: Янке просто стыдно, что она настолько некрасиво поступила, променяв общение с другом на пляжное безделье и симпатичненький загар. Но естественно, что выглядеть в Гошиных глазах плохой подругой ей совсем не хотелось, вот она и решила его же во всем и обвинить. Вполне в близняшкином духе: лучшая защита — это напасть первой. Ну и пусть себе тешится, как может, все равно лето уже позади и переписка теперь даром не нужна. А вот он зря девчонку обидел. Надо было бы просто подыграть ей, получить законно причитающуюся затрещину и жить дальше весело и счастливо.
Янка размышляла примерно в том же стиле, стараясь поскорее проглотить слезы обиды и не дать им закапать из глаз, а то потом их трудновато будет остановить. Чего собственно расстраиваться? Не отвечал Гоша на письма? Ну и что с того? Не роман в соавторстве ведь писали, никому кроме нее самой хуже от его молчания не стало. А у нее папка — десантник, научил стойко переносить неприятные и сложные моменты жизни. Она сильная и все стерпит. Ради дружбы. Еще одна подружка нарисовалась на горизонте? Да флаг ей в руки и паровоз лоб в лоб навстречу! У Янки мама — колдунья. И раз уж девчонка что-то решила для себя однажды, значит, своего обязательно добьется, всем назло — себе на радость. А на Гошу она зря так круто наехала с разбегу, можно было б и легким подзатыльником обойтись, вполне шуточным. И жили б они дальше весело и счастливо.